Куда ты скачешь гордый конь… | страница 130

– Так дай же совет! Я не могу сидеть, сложа руки или плыть по течению, как мусор! Что мне делать? – на лице Якова было отчаяние.

– Ждать. Великий Мастер храмовник. Ждать.

– Чего?

– Истины факта! – Рен встал, давая понять, что разговор окончен. Пошел к выходу, но на ходу обернулся, – Твоя Доля не в Петре, а в том, что будет от него.

– Спасибо!!! – громко крикнул Брюс, не стесняясь тишины Храма.

– Тихо ты неугомонный колдун, – шикнул на него, улыбнувшись, Рен.

– Артемида простит чернокнижника, – подхватывая его на руки и целуя в щеку, громко ответил тот, – Простит Микулицу, ради своей любимицы Малки, – шепнул в ухо не понявшему его старику и, поставив его на каменный пол, стрелой вылетел из Храма. Теперь его не держало в Париже ничего.

Посольство собралось мгновенно и направилось домой в Россию спорым ходом. Оставляя Францию, Петр заметил:

– Жалею о короле и о Франции: она погибнет от роскоши.

– А короли от свободы, – поддержал его Брюс.

Есть только одно благо – знание

И только одно зло – невежество.

Сократ

Печальная весть встретила посольство на пути домой. Скончался князь-кесарь Федор Ромодановский. Ушел из этого мира. Кажется, все считали, что эта огромная фигура с вислыми усами олицетворяет на этой земле незыблемость самого мира и пригляда за царями и монархами со стороны высшей все охватывающей силы. Но вот. Нет ничего незыблемого и вечного в этом мире. Князь-кесарь оставил свой пост и отошел в обитель иную. Брюс размышлял, покачиваясь в седле, что Федор теперь, наверное, в Беловодье, а здесь в обществе Петра и его птенцов остался он один. Так и поговорить не с кем, мало кто теперь из Посвященных по земле ходит, а еще меньше тех, кто помнит Микулицу со стародавних дней.

В придорожном трактире, серая тень незаметно сунула ему в руку трубкой скатанную грамоту. Он развернул, прочел сверху надпись «Воинский Устав», пробежал глазами вниз. Увидел подпись самого Петра. Удивился, мол, на кой ему этот устав, но зацепился глазом за отчеркнутый услужливой рукой абзац, вчитался:

– «Если кто из воинов будет чернокнижник, заговорщик ружья и богохульный чародей, то наказывать его шпицрутенами и заключением в железах или сожжением», – прочитал еще раз. Как будто колдовская сила, какая подняла его. Встал и, тяжело шагая, пошел к столу, где сидели Петр и Меньшиков.