Сегодня она тоже ждала его. Ждала, чтобы принес он успокоение. Она ежилась от сырости, поднимавшейся из оврага, и от тоски, сдавившей сердце. И было от чего. Она собралась было постирать, засучила уже рукава гимнастерки, но прежде чем налить в корыто воды, прошла в командирскую землянку спросить, не нужно ли что Хохлачеву, Мушникову, который стал начальником штаба отряда, и Жилягину, начальнику разведки. Только трое пограничников осталось от их заставы в отряде, и Мария их особенно опекала. Приходила обычно и, не слушая протестов, собирала все, что требовало стирки. Собиралась сделать это и сейчас, но на пороге землянки остановилась изумленная: в землянке сидел Эрземберг и что-то рассказывал. Увидев Марию, вскочил и кинулся на нее. Вот его руки взметнулись, чтобы обрушиться на ее голову, но в этот миг Хохлачев и Жилягин повисли на его руках, заломили их за спину, и Эрземберг больше не сопротивлялся. Проговорил спокойно, мирным голосом:
– Верно говорят: никогда не жалей врага…
– Не меня ты, фашист проклятый, пожалел, а себя! Трус ты! – гневно бросила ему Мария.
– В Риге знают, что в шайке народных мстителей, как вы себя называете, комиссар – женщина. Не думал я, что это та, которую я не добил. Что же, комиссар, приказывай в расход. Но знай: нет детей твоих. Убить я их приказал!
Мария выбежала из землянки и побежала к оврагу, и теперь терпеливо ждала Хохлачева. Туман приближался к ней, окутывал ее, как и деревья, лохматыми хлопьями. Сырыми, холодными.
Глухо, словно хлопнула детская хлопушка, прозвучал у болота выстрел. Мария вздрогнула и, подняв голову, прислушалась. Тихо. Она вновь опустила голову, подперев подбородок ладонями. Не слышала, как подошел Хохлачев.
– Не замерзла, Мария? – не дожидаясь ответа, накинул ей на плечи телогрейку и сел рядом. Вздохнул облегченно, словно сбросил с себя непомерный груз. – Все. Нет предателя. Засосало болото. В отряд хотел проникнуть. Говорит: молва, мол, идет, что беспокойства много делаем немцам. И то верно, сколько эшелонов да машин до фронта не дошло. А предателей сколько покарали? Мы для фашистов, как бельмо на глазу. Теперь от них всего жди. С агентом провалились. Батальоны карателей пошлют. Но мы готовы к этому. А насчет детей, это он мог со злости.
– Нет, Денис Тимофеевич… Он же в село возвратился, а дети там. Убийца он! Изверг!
– Был. А вам, Мария Петровна, отвлечься надо. Помните, говорили мы о гарнизоне фашистов и полицаев, что слишком осмелели они, в лес довольно глубоко заходят. Сегодня ликвидировать решили, а то, глядишь, нашу базу обнаружат. Опередить хотим. Чтобы лес пугал их. Предлагаю вместе идти. Как, принимается?
