Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма | страница 45
Бесшумно захлопнулась за спиной тяжелая дверь. Неслышно повернулся ключ в замке. Не жалели в крепости Шлиссельбург масла на смазывание дверных петель и замков.
Издатель сел на табурет у стола. Склонил голову на руки и задумался. В окне чернильным пятном расплывалось ночное небо с проблесками звезд. Как давно выношенная и взвешенная, мелькнула, а затем плавно выстроилась мысль, уже в литературной законченной форме. Он покатал ее на языке и как хороший дегустатор понял, что это действительно подобно старому выдержанному марочному вину. Еще раз покатал на языке и вдруг увидел ее всю целиком. «Сознательная жизнь наполняет всю вселенную. Она мерцает и горит в каждой светящейся звездочке. И в тот момент, когда мы смотрим на ночное небо, миллионы мыслящих существ встречаются с нами на каждой звезде своими взорами».
«Действительно неплохо», – подумал он.
Строчки теперь рождались в его сознании чеканными, строго стоящими на своих местах. А главное, в них пульсировала мысль. Скорее всего, даже не его мысль, а мысль всех прошедших на земле веков. Морозов откинулся назад, руки за голову, и почти коснулся затылком пола. Это он теперь тоже делал с легкостью. Выпрямился, опять задумался. Встал из-за стола, подошел к окну. За окном ярко светило солнце, хотя казалось, только что было черное ночное небо. Он перестал удивляться мгновенной смене дня и ночи, несущейся череде дней и часов, сливающихся в одно мгновение. Посмотрел на голубок, бродящих по подоконнику, почесал бороду, уверенно развернулся, сел к столу и придвинул чернильницу. Строки легли на бумагу ровно.
«Если бы мы», – опять почесал бороду и уверенно продолжил: – не только пассивно уносились однообразным течением времени в какую-то неведомую для нас даль, но могли бы передвигаться по нему в прошлое и будущее по произволу! Тогда, конечно, время показалось бы нам лишь одним из направлений, совершенно таким же, как направления вверх и вниз, взад и вперед, направо и налево»… Отложил перо, и окунулся в воспоминания недавнего прошлого.
Все началось с разногласий в их организации «Земля и воля», которые и привели к ее распадению на «Народную волю» и «Черный передел». Теперь он понимал, что это было предопределено, тогда же все казалось просто разногласиями соратников. Однако вслед за этим по Петербургу прокатилась волна многочисленных арестов, и товарищи послали его в Финляндию, в школу-пансион Быковой. В это же время Плеханов и Попов, уехавшие в Саратов, организовали съезд в Воронеже, чтоб решить, какого из двух представившихся путей следует держаться. Уверенные, что нас исключат из «Земли и воли», мы, те, которых называли «политиками» в противоположность остальным – «экономистам», решили за неделю до начала их съезда сделать свой тайный съезд.
