Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма | страница 18

– С богом! – крикнул генерал.

Лодка отчалила, а на берегу стояли кучкой крепостные власти, до тех самых пор, пока шестивесельное средство передвижения Харона, наконец, приблизилось к городу. После получасового отдыха в каком-то трактире, смутно напоминающем Издателю кафе, где они ели перед поездкой в крепость, все вышли к крыльцу, и жандармы взяли его под руки и посадили в почтовую тройку. Рядом взгромоздился жандармский офицер.

Ямщик гаркнул:

– Эй, соколики! – и лошади пустились вскачь так, что Издатель понял, внутренности у него вылетят еще на околице этого убого городка.

Дорога шла на восток, берегом вечно угрюмой, свинцово-бурой, морщинистой Ладоги. На очередном ухабе кибитку так подкинуло, а в голове щелкнуло так, что издатель приготовился мозги потерять уже сейчас.

– Ты что, сынок, решил на себя шкуру арестанта примерить? – вернул его к жизни старческий голос.

Издатель вздрогнул. У открытой двери в камеру стоял дед-сторож и улыбался.

– Пойдем, там тюремные байки рассказывают, – он поманил Издателя.

– Какие байки?

– Я ж сказал, тюремные. Пошли, пошли, послушаешь про наши Шлиссельбургские чудеса. Про нашего аббата Фария. Старца Шлиссельбургского.

– Про кого? – Издатель уже пришел в себя и понял, что находится в нормальном мире.

– Про самого загадочного узника крепости. Про того, кто провел в ее стенах тридцать шесть лет.

– Сколько? – Издатель резко встал.

– Пошли. Чайку попьем, – сторож придержал дверь, давая ему пройти. Они пришли на ставшую уже родной кухню. Там все было так же, как и было. Те же стаканы в массивных подстаканниках и кружки, тот же заварочный чайник с розочками и китайским чаем, накрытый ватной бабой, тот же колотый сахар в сахарнице и серебряные щипчики рядом, и тот же большой жестяной чайник с кипятком. Издатель стряхнул с себя наваждение, как стряхивают снег, войдя в сени, и спокойно сел к столу. Ветхий дед рассказывал:

– Давным-давно, в начале века наверно девятнадцатого, еще до декабристов, это точно, но уже опосля войны с хранцузом. При ампираторе Александре Первом, вот это точно, в крепость его и привезли. Было ему лет под сорок…

– Да нет, сорок с гаком, – перебил второй дед, – а привезли его при императоре Николае Первом, уже после того как декабристов отсюда отправили. А вот под арест взяли точно при Александре.

– Ага… и гак года четыре, – ехидно оборвал его рассказчик, – Но привезли сюда действительно при Николае. В общем, мужик в полном соку. Красавец. Светский лев. По слухам, а слухами, как известно, земля полнится, был он майором армейским, но все гнул за освобождение Польши от царя российского. Еще говаривали, будто немалые чины имел он в масонской ложе «Рассеянный мрак» и основал Польское национальное масонство…