Про звезду | страница 6



– Хорошо, что я топор захватил. С утра плот рубить начнём.

– Зачем?

– Как зачем? – удивился старик, – дальше плыть.

– Куда?

Дедок заперхал, рассмеялся.

– Будто и не знаешь, Николка? К морю. Река всегда впадает в море.

Отвечать не стал.

Поднялся, скинул кожух. Прикрыл спящую Наташку. Поцеловал в испачканную щёку.

Не открывая глаз, улыбнулась. Прошептала:

– Любимый мой.

* * *

Рассветное солнце расплавленным овалом выплывало из-за горизонта – в этот раз на северо-западе.

Николай оглядел своё племя: старика, полдюжины женщин да дюжину ребятишек.

– Значит, так. Пойдём от реки прочь. Нет по воде пути ни вниз, ни вверх.

Старик ахнул, забормотал что-то.

Женщины испуганно зажимали рты ладонями.

И только Наташка безмятежно улыбалась.

Взял на руки Полинку и зашагал по высокой траве, сверкающей алмазами росы.

Октябрь 2015

Про звезду

Она падала медленно. Даже, кажется, лениво. Косо, как ракета на излёте. Так лиса прыгает на обессиленную курицу – нарочито неторопливо, вытянув золотой хвост – не ради добычи, а чтобы все полюбовались её пластичностью, ловкостью и богатством меха.

А небо над Свердловском было неожиданно глубоким и чёрным без всякой серой дряни заводских испарений. Очень редко над Уралом бывает такое небо – может, впервые с демидовских времён, когда пришли людишки с государевой грамотой, дающей право выпотрошить землю, изъять на поверхность внутренности и сожрать, угробить, перевести на всякое дерьмо типа заточенных для убийства багинетов и тупомордых гаубиц.

Да, Свердловском назывался тогда нынешний Екатеринбург. Я учился в городе, которого нет. А до этого я родился в городе, которого тоже нынче нет, и вырос в городе, который стал длиннее на целую букву. Превратился в благородный «линн» – слышите? – словно долгий звук церковного колокола прохладным летним вечером после душного дня. Линннн. Эта бронзовая сдвоенная «эн» летит над сиреневыми кустами парков у Тоомпеа. Парки были когда-то крепостными рвами, и в них умирали нападавшие, а горожане усердно лили на головы братьев по роду человеческому кипяток и содержимое ночных горшков. Но доблестные бойцы отфыркивались, как купаемые насильно коты, отряхивались и волокли длинные и унылые, словно список грехов, штурмовые лестницы.

Так вот, она всё падала, эта ночная звезда, а я стоял, тараща глаза в восхищении. Может быть, я даже высунул язык – не помню. И это вместо того, чтобы загадать желание!

Наверное, это была очень мудрая и терпеливая звезда – она давала мне шанс.