Доронин провел рукой по упругому, почти полностью седому ежику волос на голове. Крякнул в голос, обреченно:
– Тут такое… Глеб Иванович, я ведь просто хотел обсказать, как все вышло, а он из меня и повытягивал кой-чего.
– Что конкретно?
– К примеру, его тоже удивило, что студент рванул на Миллионную. Но он продолжил мысль нашего Аристарха Викентьевича. В том доме, что на Миллионной, куда метнулся убийца, во второй его половине что располагается? Я вот тоже поначалу не смекнул, а этот сразу взял за жабры…
Бокий напрягся. А ведь действительно… Как он сам мог забыть про такое?
В доме номер семнадцать на Миллионной помимо жилых квартир во второй его половине располагался Клуб английского собрания – неприкосновенная вотчина британского консульства.
– Так я ведь это… – начал матрос, но Бокий уже его не слышал. Глеб Иванович задумчиво развернулся к окну, что, впрочем, совсем не обидело Доронина: раз товарищ Бокий думает, значит, ищет правильное решение.
«А что, если Канегиссер устремился именно туда, в клуб, просить политического убежища? Козырь? И еще какой козырь для дела революции! – мелькнула шальная мысль в голове второго человека в ПетроЧК. И тут же сам собой выдвинулся контраргумент. – Но в таком случае студент должен был с ними оговорить все заранее. С его стороны – убийство председателя ЧК, а с их… Нет, англичане на такой шаг бы не пошли. Конечно, могли наобещать с три короба, а после… Ладно, – сам с собой принялся спорить Глеб Иванович, – предположим, так оно и было. С семьей Канегиссеров, по причине профессиональной деятельности отца, англичане были знакомы давно. Могли пообещать мальчишке, что сразу после совершения преступления его спрячут. Но, как только выстрел прозвучал, ушли в сторону! Логично? Нет, – мысленно тряхнул головой Глеб Иванович, – не могли они так поступить. Смысл? Убийство Соломоновича для них ничто. Лишний шум вокруг посольства ни к чему. После «заговора послов» никто из них на такой шаг бы не решился. И потом, странный маскарад с переодеванием, который больше похож на панику, нежели на продуманный план отступления. Он прямо как клин встревает в любую логическую цепь. Ведь не в клубе же дали пальто Канегиссеру, а в квартире. А что, если кто-то из жильцов связан с британским посольством? Специально открыл дверь с черного хода. Дал пальто… Точнее, не дал, а кинул, после чего выставил студента на площадку, захлопнув перед его носом дверь? В таком случае понятна версия с шинелью. Мальчишка растерялся: обещали одно, а тут совсем иное. Потому и скинул с себя ненужное пальто, оделся в шинель Сингайло. Отсюда и паника. Хорошо, еще один вариант. А что, если никто пальто не давал? Что, если Канегиссер действительно собирался спрятаться в клубе, но просто перепутал ход, этаж, дверь? И к чему пришли? Снова к небрежной подготовке плана совершения преступления. Третий вариант, который объединяет первые два. Пальто действительно дали, чтобы студент замаскировал себя, однако дальше он должен был действовать через иную квартиру. Потому-то и выбежал на площадку. Дверь за ним захлопнулась, потому как хозяева были полностью уверены в том, что все в порядке. А порядка-то и не было, так как вторая квартира Канегиссера не приняла. Отсюда и паника. И еще один момент. Студент был полностью уверен в том, что чекисты ринутся за ним в «черный ход». А те поступили иначе, чем и сбили планы убийцы и владельца второй квартиры. Но в таком случае, как ни странно, однако придется признать, что старик Озеровский прав и мы имеем заговор, в котором замешана либо ЧК, либо кто-то из Петросовета. А это значит… Это значит…»
