– Я думаю, не только отряда, надо брать выше – всего управления, – улыбнувшись, подыграл Санька. – За счет нас выезжают.
– Да, да, правильно, – охотно подхватил Митасов. – Большое из малого складывается. Курочка, как говорят, по зернышку клюет. Главное, не сидеть на месте. Мы сами должны искать работу, а не ждать, когда нас позовут. Понятно, какая задача стоит перед тобой? Получай необходимую документацию и вылетай.
– Не полечу, – помедлив немного, сказал Храмцов. – У меня строгий выговор и в пилотском нет талона. Не имею права.
– Знаю, – прервал его Митасов. – Сам виноват. Тебя бы для профилактики еще на земле подержать, чтоб в следующий раз не устраивал цирк, а уж потом самолет давать.
– Так и я о том же, – прищурившись, сказал Санька. – Случись что, вас же и накажут. Еще я совсем забыл сказать, завтра жена из Москвы приезжает. Надо встретить, год не виделись.
– А ты не нарушай, – подумав, сказал Митасов. – Выполним план, снимем выговор, а там глядишь, и талон восстановишь. А жена? На то она и жена, чтоб ждать. Знала, за кого выходила.
«И на том спасибо», – подумал Санька, разглядывая Митасова. Храмцов еще ни разу не встречал жену сам, его обычно не было в городе: то пошлют в командировку, то еще куда. Обычно встречали Киру ее родители и везли к себе домой. И как бы ни оправдывался он потом, все равно чувствовал холодный Кирин взгляд. При чем тут работа, вот, например, ее папа всегда встречал маму с цветами. Кира забывала сказать, что ее отец работал бухгалтером, не слезал всю жизнь с одного стула. Митасов смотрел на эти вещи просто – не заложено в плане работ встречать и провожать жен, и баста. Поговаривали, осенью, если все будет хорошо, он должен уйти в управление. Балахнинским быком Храмцов навредил не только себе, но и командиру. Митасов провел показательный разговор, на котором нудно и долго говорил, что этот позорный случай свел на нет работу коллектива, что Храмцов утерял чувство ответственности. В конце концов Саньке это надоело и на очередной вопрос, как же такое могло произойти, он заявил, что он тут ни при чем, это рассвирепевший бык решил сбить самолет.
– Так вы же говорили, что летали над стадом на высоте десяти метров, – не поняв шутки, заметил Митасов. – Как же могло такое случиться?
– А он, товарищ, подпрыгнул!
Этими словами Санька подписал себе приговор: после разбора ему отхватили талон. Командир был начисто лишен чувства юмора.
На аэродроме их уже ждали. Перешагивая через узлы, колодки, фляги с маслом и прочее авиационное имущество, Храмцов пробрался к входной двери, открыл ее. И разом, словно по команде, к самолету подъехали «газики». Из кабин вылезло колхозное начальство и двинулось к самолету. Еще не зная, зачем собралось сразу так много народу, Санька торопливо натянул фуражку, поправил галстук и спрыгнул на землю.
