Семь лет не был Санька в Старой Елани, и неизвестно, когда бы приехал, но жизнь тем и хороша, что порой дает неожиданный крен, и то, что казалось немыслимым и далеким, становится вдруг рядом.
Утром приехала машина командира летного отряда Митасова, остановилась под окнами и громко просигналила. По дороге в аэропорт Санька пытался угадать, зачем в такую рань потребовался начальству.
В последнее время он был не у дел. В середине июня в Балахне Храмцов сбил быка, ему из пилотского свидетельства вырезали талон нарушения номер один и отстранили от полетов.
– Вот что, Храмцов, полетишь в Староеланский район, – сказал Митасов, едва Санька вошел в кабинет. – Не послал бы за тобой, да обстановка, будь она неладная, заставляет. Гусеница навалилась. Говорят, из-за нее даже поезда останавливаются.
«Так вон в чем дело, – подумал Храмцов. – Приспичило».
Он уже слышал: на полях области появился луговой мотылек, но не придал этому значения. Мало ли что может появиться.
В последние дни его волновало другое: вот-вот из Москвы должна прилететь Кира, с которой он не виделся больше года. Этим летом она заканчивала Щукинское училище, и предстояло решить, что же делать дальше – жить в Иркутске или перебираться в Москву. Кира настойчиво перетягивала в Москву, в противном случае грозила разводом, хотя они и так жили как разведенные. Но жить так и дальше не имело смысла, надо было на что-то решаться. Он знал, перевестись в Москву непросто. Во-первых, нужно согласие на перевод, во-вторых, и, может быть, в главных, где жить. Одно цеплялось за другое. Кира предлагала купить в Москве кооперативную квартиру. А где взять деньги? Пять тысяч – не пять рублей. А тут еще, словно путы на ногах, выговор и отрезанный талон. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В предложении Митасова просматривалась возможность одним махом решить все проблемы. Обрадовало, что лететь предстояло не куда-нибудь, а на родину – в Старую Елань. Там, неподалеку от станции, до сих пор живет дед. Вот у кого можно занять денег на квартиру!
Митасов встал из-за стола, одернул пиджак, подошел к стене, на которой висела карта области, хозяйским взглядом оглядел ее и пригладил густую шевелюру.
– План у нас горит, – размышляя о чем-то своем, сказал он. – Думали, завалим, а тут сама природа на помощь пришла. Тысяч тридцать на мотыльке сделаем, остальное на лесе. Мне директор Шаманского лесхоза звонил, просил самолет – кустарник уничтожать. Падалкин весной у него дуст разбрасывал, травил энцефалитного клеща. Обработал шесть тысяч. Хвалил директора, говорит, деловой мужик. Закончишь с мотыльком, перелетишь в Шаманку. Я думаю, еще тысяч пять на лесе сделаешь. – Митасов вопросительно глянул на Саньку. – Глядишь, выполним план отряда.
