Поравнявшись с домом Толмачевых, Храмцов остановился. Через освещенное окно увидел Веру. Она сидела за столом в чем-то розовом и смеялась. Санька даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть, кто же так рассмешил ее. Но никого не увидел. И, еще не отдавая себе отчета, он перепрыгнул через канаву, поднял щеколду, толкнул ворота. Открылись они легко. Он зашел во двор, поднялся на крыльцо и остановился.
Пока шел через двор, его вдруг охватила непонятная робость, нужно будет объяснять, зачем пришел. Тем более так поздно. Но все же пересилил себя, вошел в темные сени. Вытянув вперед руки, шагнул вправо – вспомнил, там должна быть дверь, но уперся в глухую стену. Держась за нее рукой, двинулся вдоль и натолкнулся лицом на что-то гладкое и холодное, которое качнулось в пустоту и, обретя плоть, с грохотом упало на пол.
Тотчас же сбоку, облив светом, открылась дверь, выхватив из темноты заставленную банками полку, лежащую на полу ванну – это ее опрокинул Санька, шарясь по стене.
– Кто там? – прищурившись, встревоженно спросила Вера, вглядываясь в темноту.
– Это я, – смущенно сказал Санька, шагнув на свет. – Забыл, где у вас дверь. Забрался, как медведь в лавку.
Узнав его, Вера покраснела и быстро, почти машинально, стянула пальцами ворот халата.
– Так часто бываешь, – наконец нашлась она. – Проходи.
Санька поднял ванну, повесил ее на гвоздь и переступил порог. Вера быстро, одним махом, собрала волосы, достала из кармана шпильку, заколола их на затылке и, подав стул, бросилась на кухню.
– Какой молодец ты, что зашел! – радостно сказала она. – Сейчас чай попьем. Мы с Колькой уже спать собрались, я ему книжку читала. Мама в Зиму уехала на курсы повышения квалификации. И вдруг слышу грохот. Думаю, кто же это? Ты, наверное, у Михаила Осиповича был? Я тоже хотела пойти, да потом подумала, что там и так много народу.
Санька подвинул стул на свое прежнее любимое место, в угол между печью и простенком, и почувствовал, как оттаивает у него на душе.
Вера достала из холодильника отпотевшую банку с клубничным вареньем, поставила синенькие, из тонкого фарфора чашечки.
– Послушай, а почему Катя не зашла? – вдруг вспомнила она.
– Они еще там, – сделав вид, что рассматривает портрет на стене, а на самом деле спрятав от Веры лицо, махнул рукой Санька. – Мне-то завтра рано вставать. Ты не знаешь, ушла машина за бензином, нет?
– Должна. Не знаю, – пожав плечами, ответила Вера. – Я говорила Лахонину, что бензин нужен. Он знает.
