- Ты слышала, Александра Иваныча в часть посадили?
- Да-с!
- Скажи, что про это муж говорит или кто-нибудь у него говорил; ты, вероятно, слышала.
- Девочку, что ли, он убил как-то!
- Какую девочку, за что?
- Мещанка там одна, нищенки дочь.
Марья Николаевна побледнела.
- Да за что же и каким образом?
- Играл с ней и убил.
- Что такое, играл с ней?.. Ты дура какая-то... врешь что-то такое...
Эмилия обиделась.
- Ничего я не вру-с... все говорят.
- Как, не вру!.. Убил девочку - за что?
Эмилия некоторое время колебалась.
- На любовь его, говорят, не склонилась, - проговорила она как бы больше в шутку и отворотила лицо свое в сторону.
Марья Николаевна взялась за голову и сделалась совсем как мертвая.
- В этот самый вечер это и случилось, как мы были у него с катанья, продолжала Эмилия. - Мужики на другой день ехали в город с дровами и нашли девочку на подгородном поле зарытою в снег и привезли в часть, а матка девочки и приходит искать ее. Она два дня уж от нее пропала, и видит, что она застрелена...
- Почему же девочку эту застрелил Александр Иваныч?.. - спросила Марья Николаевна.
- Солдаты полицейские тут тоже рассказали: она, говорят, каталась на Имшиных лошадях со старухой, и прямо к нему они и проехали с катанья.
Молоденькое лицо Марьи Николаевны как бы в одну минуту возмужало лет на пять; по лбу прошли две складки; милая улыбка превратилась в серьезную мину. Она встала и начала ходить по комнате.
- Мужчина может это сделать совершенно не любя и любя другую женщину! проговорила она насмешливым голосом и останавливаясь перед Эмилиею.
- Он, говорят, совершенно пьяный был, - подтвердила та. - Человека его также захватили, тот показывает: три бутылки одного рому он в тот вечер выпил.
- Каким же образом он ее убил?
Личико Марьи Николаевны при этом сделалось еще серьезнее.
- Сегодня полицеймейстер рассказывал Петру Александрычу, что Александр Иваныч говорит, что она сама шалила пистолетом и выстрелила в себя; а человек этот опять показывает - их врознь держат, не сводят, - что он ее стал пугать пистолетом, а когда она вырвалася и побежала от него, он и выстрелил ей вслед.
Дальнейшие ощущения моей героини я предоставляю читательницам самим судить.
У входа в домовую церковь тюремного замка стояли священник в теплой шапке и муфте и дьячок в калмыцком тулупе. Они дожидались, пока дежурный солдат отпирал дверь. Войдя в церковь, дьячок шаркнул спичкой и стал зажигать свечи. Вслед же за ними вошла дама вся в черном. Это была наша председательша. Священник, как кажется, хорошо ее знал. Она подошла к нему под благословение.
