- Он ничего не замечает еще? - спросил он.
- Нет, - отвечала председательша. - Я нарочно заехала к тебе: научи меня, что мне делать.
Имшин пожал плечами. Склад красивого рта его принял какое-то кислое выражение.
- Что делать? - повторил он; но в это время в лакейской раздалось чье-то кашлянье.
Имшин проворно вышел туда. Там стояла катавшаяся пожилая женщина с той же молоденькой девочкой.
- Ступайте туда, на нижнюю половину, - проговорил Имшин торопливо.
Старуха на это повернулась, отворила боковую дверь и вместе с девочкой стала спускаться по темной лестнице вниз.
Имшин снова возвратился к председательше.
- Делать одно самое лучшее, - заговорил он, - ехать тебе к отцу твоему или матери, остановиться вместо того в Москве; там есть женщины, у которых ты получишь приют.
- Прекрасно! - возразила председательша. - Но муж может спросить отца и мать, у них ли я.
- Неужели же они не сделают для тебя этого?
- Ни за что, особенно отец. Он скорее убьет меня, чем покроет подобную вещь. Я решилась на одно: скрываться - это только тянуть время; в первый раз, как он обнаружит подозрение, я ему скажу все откровенно. Он меня, конечно, прогонит, и я тогда приду к тебе.
- Разумеется, приходи! - проговорил Имшин каким-то странным голосом и хотел, кажется, еще что-то прибавить, но в это время в лакейской опять послышался шум. Имшин вышел; там стоял гайдук в ливрее.
- Барин прислали за барыней; узнали, что оне здесь, - проговорил он нахальным лакейским тоном.
Имшин немного изменился в лице.
- Муж за вами прислал! - сказал он, входя в гостиную.
Председательше в это время человек подавал чан, и взятая ею чашка сильно задрожала у ней в руке.
- Что ж? Ничего; я окажу, что озябла и заезжала к тебе. Я ему говорила, что была у тебя без него в гостях, - проговорила она притворно смелым голосом.
- Да, пожалуйста, как-нибудь без решительных объяснений.
- Не знаю, как уж выйдет.
Из залы вошла компаньонка.
- Николай говорит, что Петр Антипыч очень сердится и приказал, чтобы вы сейчас же ехали домой.
- Подождет, ничего! - отвечала председательша, однако сама встала и начала надевать шляпу.
- Ну, прощай! - проговорила она Имшину и, перегнув головку, поцеловала его. - До скорого, может быть, свидания, - прибавила она.
- Прощай!.. - отвечал Имшин и сам страстно поцеловал ее.
Свидетельница этой сцены, компаньонка, немного тупилась и краснела. Наконец, дамы уехали.
Имшин остался в заметном волнении. В поданный ему чай он подлил по крайней мере полстакана рому, скоро выпил и спросил себе еще чаю, подлил в него опять столько же рому и это выпил. Красивое лицо его вдруг стало принимать какое-то зверское выражение: глаза налились кровью, усы как-то ощетинились. Он кликнул человека.
