Господин этот назывался Александр Иванович Имшин. Он подъехал к нашим дамам.
- Хорошо, хорошо - так поздно!.. - говорила председательша в одно и то же время ласковым и укоряющим голосом.
- Я объезжал в поле Абрека; он ужасно у меня сегодня шалил, - отвечал Имшин и ударил коня по шее; тот еще заметнее вздрогнул телом своим и еще ниже понурил голову. - Что ваш муж? - спросил Имшин.
- Спит! - отвечала председательша.
Она уже с красивого наездника не спускала глаз.
- Стало быть, покоен? - продолжал тот.
- Он еще ничего не знает. Я буду кататься до самых поздних сумерек и заеду к вам!
Имшин, в знак согласия, мотнул головой; затем, сделав лансаду, повернул лошадь так, что поехал не по направлению катанья, а навстречу ему, и через несколько минут очутился в самом заднем ряду. Там, между прочим, ехала отличнейшая пара лошадей в простых пошевнях, в которых сидела толстая женщина в ковровом платке с красно-багровым лицом и девочка лет тринадцати четырнадцати, прехорошенькая собой.
- Выехали? - спросил их Имшин ласково.
- Да-с! - отвечала толстая женщина.
- А тебе, Маша, весело? - спросил он девочку.
- Весело-с! - отвечала та с вспыхнувшим лицом.
Имшин дал шпоры лошади и опять стал нагонять председательские сани.
- Уж темнеет! - сказал он.
- Да, теперь можно! - отвечала председательша и не совсем твердым голосом сказала кучеру: - Выезжай!
Кучер выехал и, зная, вероятно, куда ехать, не ожидал дальнейших приказаний и поехал в ту сторону, в которую при начале катанья госпожа его беспрестанно смотрела. Лошади побежали самой полной рысью; Имшин поскакал за ними. Молодой человек этот, будь он немножко не то, далеко бы ушел: еще в корпусе, при весьма ограниченных способностях, он единственно за свою красоту предназначен был к выпуску в гвардию; но в самом последнем классе, в самое последнее время, у него вышла, тоже по случаю его счастливой наружности, история с одним мужем, который хотел его вышвырнуть в окно, а Имшин его вышвырнул, и, как молодым юнкером ни дорожили на службе, однако послали на Кавказ; здесь он тоже, говорят, опять по решительному влиянию жены полкового командира на мужа, получил солдатского Георгия, офицерский чин, шпагу за храбрость и вышел в отставку. Как большая часть красивых людей, Имшин говорил мало, а больше своею наружностью и позами, к нему идущими, старался себя запечатлеть в душе каждого. Губернские дамы принялись в него влюбляться, как мухи мрут осенью, одна за другой, беспрерывно. Молоденькая жена председателя, Марья Николаевна Корбиева, прелестнейшее существо, в первое же отсутствие мужа в Петербург впала с ним в преступную связь. Искания со стороны Имшина в этом случае были довольно непродолжительны; он несколько балов потанцевал с этой милой женщиной исключительно, а потом, в один из безумно шумных вольных маскарадов, они как-то очутились вдвоем в довольно отдаленном углу. У Имшина случайно поднялся рукав фрака, и оказалось, что на руке у него был надет браслет.
