– Эй, Свои Не Курю! Ты ж со своей бригадой уже в первом взводе пайку получил! – И повар захлопнул крышку, обдав расчёт Поперечного густым духом лапши, заправленной «вторым фронтом».
Второй номер и подносчик пристыженно понурили головы.
– Облом, командир…
– Пойдём, Коля, лучше у Ривкина добавы попросим.
– Погодите, ребята, – шевельнул плечом Поперечный, глядя по сторонам и изучая местность. – Стойте, где стоите. Мы ещё свои законные не получили.
Кашевар Гребёнкин, круглый коротыш в засаленном переднике, возвышался над ним, стоя на площадке над котлом. Он курил трофейную сигарету и победно улыбался. Конечно, с одной стороны, Гребёнкин прав, и крышку котла перед расчётом Поперечного он захлопнул с полным основанием. Но, с другой стороны, к нему подошли пулемётчики, по которым в бою весь огонь и которые своим огнём многих спасают от смерти и зачастую решают исход дела. К тому же одна из их позиций, пусть запасная, но всё же находится за спиной левого фланга третьего взвода. И любой кашевар не пожалел бы пулемётчикам трёх черпаков с самого дна котла, где обычно собираются самые крупные куски мяса. Но не Гребёнкин.
Дело в том, что неделю назад кашевар намекнул Поперечному, что ему нужен хороший нож, наподобие того, какой тот сделал для сержанта из третьего взвода. Кусок рессоры у Поперечного был. Но не было желания даром работать на толстяка. Поперечный ясно намекнул ему на банку тушёнки в качестве задатка. Гребёнкин задаток зажал, видимо, полагая, что он не какой-то там сержант и что положение его повыше. Но Поперечный в рабах ходить не желал. Удивительное дело, попавшие в штрафную роту не испытывали подавленности, не лебезили перед командирами. Приговор несли, как крест. И вот теперь между пулемётчиком и кашеваром шло молчаливое противостояние.
Пулемётчик ещё раз окинул взглядом поле боя. Гребёнкин покачивался на площадке, поскрипывая толстыми подошвами своих добротных яловых сапог, распространял по округе запах трофейного табака, ухмылялся, торжествовал: вот, мол, тебе, не сделал мне нож, не удружил, ну и облизывайся… Бойцы, окружив кухню и усердно работая ложками, с любопытством наблюдали за развитием сюжета. Все знали нахальство Гребёнкина и изворотливый ум Поперечного.
– Послушай, Гребёнкин, – принял вызов Поперечный, – ты бы свой передник сменил. Или бережёшь его на случай, если мы в окружение попадём?
– При чём тут окружение? Ничего я про окружение не думаю. – И улыбка с лица кашевара мгновенно исчезла. Потому что со стороны НП командира роты, расположенного в глубине лесной опушки неподалёку от позиций артиллеристов, показался оперуполномоченный Смерша лейтенант Гридякин.
