Пуля калибра 7,92 - Сергей Егорович Михеенков

Русские богатыри Великой Отечественной войны не всегда отличались особой статью и удалью, но сила духа, храбрость и стойкость у них была такой же, как и у былинных богатырей. Потому и Победа, которую они добыли, вошла в наш национальный эпос как Великая Победа…

Пуля калибра 7,92, выпущенная несколько секунд назад из ручного пулемёта МГ-34, установленного на бруствере только что отрытого окопа, совершала свою траекторию, заданную техническими параметрами лучшего лёгкого пехотного пулемёта Второй мировой войны и общими законами физики. Пулемётчик, невысокого роста унтер-фельдфебель[1] с потрёпанными нашивками на такой же повидавшей виды шинели, свидетельствующими о его принадлежности к фузилёрному полку одной из пехотных дивизий 4-й полевой армии вермахта, проводил трассер хмурым усталым взглядом и зачем-то подумал о том, что…

Унтер-фельдфебель воевал в 4-й армии давно. В 1939 году он дрался в Данцигском коридоре и успешно громил поляков, в 1940-м – под Дюнкерком поливал огнём из своего Schpandeu бегущих англичан и французов, упорно пытавшихся там закрепиться. Трассер, выпущенный из МГ-34 – зрелище, от которого густеет кровь. Ведь что такое трассер? Это не просто сияющий путь летящих в никуда пуль.

Трассер – это стая диких зверей. Несущихся в ночи голодных волков, готовых растерзать всякого, кто встретится на пути. Да, пули – это свирепые твари.

Иногда они возвращаются. Им плевать, кто перед ними. Чья каска поднимется над бруствером. Тем более что окопы почти везде одинаковы. А иногда противоборствующие стороны в ходе боёв ими меняются. То на несколько часов, то на сутки-двое, то вообще на месяцы. Поди разберись, где кто. Так что незачем разбираться. Война. Мёртвым не больно, а живые во всех окопах дрожат одинаково. «Да, да, чёрт побери, живые все мёрзнут, когда холодно!»

Возможно, сам того не замечая, он подумал вслух о том, что давно угнетало его. В последнее время это с ним стало случаться довольно часто. Ну да, конечно, что-то такое брякнул вслух. Потому что его тут же окликнул второй номер, фузилёр[2] Бальк.

Этот парень пришёл в их роту с недавним пополнением. Но не из тыла, откуда теперь, особенно после Сталинграда, присылали чёрт знает кого, выгребая последних, а из госпиталей – после ранения – «фронтопригодными» выписывают недолечившихся. Кажется, толковый пулемётчик, способный в любую минуту заменить его возле Schpandeu. Главное, парень никогда не унывает, даже в самые мрачные дни, когда даже у него, Генриха Штарфе, ветерана полка, настроение паршивое.