Штрафники работали молча. Азартно хакали, рубя берёзовые коренья, выгребали песчаную землю касками, прихлопывали отвалы, формируя бруствер. Отрыли ячейки и тут же начали соединять их сплошным ходом сообщения. Земляные работы не угнетали штрафников. Наоборот, привыкшие к тому, что воевать им приходилось в основном в поле и уповать лишь на случайную воронку или рытвину, они теперь охотно закапывались в землю. Ячейки обрезали по всем правилам и благодарили судьбу за то, что ближайший бой, видимо, примут здесь, в обороне. Хотя старики, пережившие уже не один переменный состав, мало в это верили. Но помалкивали, словно боялись спугнуть возможное: готовится что-то небывалое и непонятное, так что, может, и правда самое страшное время удастся пережить в окопах.
Когда рассвело, южнее, за полем и лесом, загремело, завыло. Спустя полчаса туда на большой высоте прошли несколько косяков бомбардировщиков. Их сопровождали истребители. Старшина уже доставил горячую кашу, и штрафники, поотделённо, взвод за взводом, наполнили свои котелки густой наваристой кашей, хорошенько заправленной американской тушёнкой. Чуть погодя самолёты потянули назад. Они возвращались тем же маршрутом, но летели теперь не так организованно. Некоторые отстали и, опасаясь истребителей, тянули низко над землёй.
– Сейчас, если налетят, трёпки им дадут…
– Тут уже наша территория.
– Небо фронтом не делится. Там, брат, везде передовая.
– Растянулись… Это – плохо.
– Вот, помню, в сорок первом под Барановичами…
Народ во взводе, как и во всей роте, подобрался разный. Некоторые ещё и пороху не нюхали и немцев видели только издали, да и то одни каски над бруствером. Другие уже успели повоевать и повидать всякого. Человек десять воевали с сорок первого. Самые опытные солдаты, расчётливые в любом деле, они и в обороне отличались своей основательностью и сноровкой. Ничего им не надо подсказывать. Если приказано закапываться в полный профиль, то ячейка будет отрыта ни мельче ни глубже, а до подбородка. Гранат не боялись. Ни своих, ни чужих. Неисправности оружия во время боя у них, как правило, не возникало. Винтовки всегда вычищены, смазаны. А если и случалась какая заминка, тут же, без лишней суеты и паники, быстро её устраняли и продолжали вести бой.
Численко, стоявший рядом, толкнул наводчика Емельянова:
– А ну-ка, передай по цепи: по окопам! Не хрен пялиться! Трофейные сигареты оттуда не посыплются!
Взвод тут же притих в траншее. Штрафники крутили головами, пытаясь понять, почему поступили такая команда. Некоторые торопливо проверяли оружие. Но бывалые солдаты уже поняли, что сейчас будет и чего следует опасаться.
