Рязанский беглец был, конечно, не один. На стороне литвы сражались полочане, минчане, к Миндовгу «тянули» многие простолюдины, а Туров и Пинск переходили из рук в руки – от литвы к западнорусским князьям. В прибалтийских лесах рождалось сопротивление монголам, и каждый русский, служивший литве, виделся себе героем. Был ли этот героизм полезен или напрасен с точки зрения выживания этноса? Не будем спешить с ответом.
Русо-литовцы Миндовга вторглись в Мазовию и разорили город Яздов накануне дня Ивана Купалы. Земовит выехал им навстречу со своей дружиной, но был убит в схватке, а его сын Конрад оказался в плену, где провел два года. Литва похватала людей, разграбила волости и вернулась к себе. Князем Мазовецким стал маленький Болеслав (1262–1275). Его матерью была Переяслава – дочь Даниила Галицкого. Мазовия вышла из игры на несколько лет. Этим воспользовались литовцы.
Кстати, возможно, что в этом походе участвовали Довмонт и его братья либо младшие родичи. Один из них, Тройден, нашел себе жену в Мазовии, как доносит Хроника Быховца. «Тройден женился на дочери князя Мазовецкого и имел от нее сына, названного Рымонтом. И когда сын его Рымонт вырос до определенных лет, отец его Тройден отдал его для обучения русскому языку Льву Мстиславичу, который заложил город, названный по его имени, Львов. И, живя у князя Льва, Рымонт научился русскому языку, и понравилась ему вера христианская, и, крестившись, [он] понял, что эта жизнь ничего не значит, и, оставив мир, постригся в монахи, и дали ему имя Лавр». Опять многое перепутано. Лев из Даниловича сделан Мстиславичем. Лавр наделен частью биографии Войшелка. Но, может быть, их судьбы действительно были в чем-то сходны, что и привело к путанице? Участие Тройдена в набеге на Мазовию вполне вероятно. Он действительно мог взять пленницу – дочь тамошнего князя – и жениться на ней. Появление сына, наделенного популярным именем Рымонт (в честь отца, или авторитетного родича, или даже кого-то из русских князей), тоже не вызывает удивления. Вся эта история могла произойти и попасть с искажениями в летопись. А имя Тройдена стоит запомнить.
Однако вернемся к эпохе Миндовга.
И в летописях, и в позднейших работах Н. М. Карамзина, Н. А. Полевого, С. М. Соловьева, Д. И. Иловайского мы читаем о литовских набегах и литовской агрессии по отношению к Руси. Несомненно, так и было. Но очевидно и другое: Миндовг сумел подать себя в глазах многих русичей как освободитель от монгольского ига. Он поднял знамя борца за свободу от татарщины, выпавшее из рук Даниила Галицкого. Эта идея окажется настолько удачной, что со временем, эксплуатируя ее, литве удастся подчинить всю Западную Русь вплоть до Киева.
