Выиграли от этого братья Андрей Ярославич (1248–1252) и Александр Невский. Последний вокняжился в Киеве, а первый – во Владимире-на-Клязьме, хотя правил недолго, потому что плел заговор против монголов, породнился с Даниилом Галицким, в одиночку поднял преждевременное восстание против Орды, был разбит и бежал за море, а ярлык на великое владимирское княжение достался Александру Невскому (1252–1263), который полностью подчинил Орде Владимирскую землю и Новгород. Западную Русь, несмотря на все интриги Даниила Галицкого и его заигрывание с Европой, ожидала та же судьба, поэтому поступок Невского выглядит логично. Лечь костьми за Европу и пасть в битве с татарами при огромном неравенстве сил – сомнительный подвиг. Больше того, это откровенная глупость, а недостатком ума Александр Ярославич не страдал.
После неудачной битвы при Зубцове трое литовских князей – Викинт, Товтивил и Едивид – возвратились к себе через Смоленщину. Не означает ли их свободное передвижение, что литовцы возобновили старый союз со смоленскими Мономашичами? Друзья и враги менялись местами в те времена довольно быстро.
По возвращении выяснилось, что князей-неудачников в Литве не ждут. Миндовг присоединил их уделы к своему княжеству, а теперь не хотел отдать.
Он подослал убийц к Викинту, Едивиду и Товтивилу, а Жемайтию и Полоцк напрямую подчинил себе. Молодые княжичи и их дядя, однако, спаслись от убийц и бежали к Даниилу Галицкому. Это заставляет задуматься. Так ли уж невинны были эти трое князей – Товтивил, Викинт и Едивид? Или же правитель Галича тайно подбивал их уничтожить Миндовга, а когда заговор раскрылся, все трое прибежали к своему вдохновителю?
Разъяренный Миндовг прислал к Даниилу гонцов с требованием: «Не оказывай им милости».
Даниил Галицкий проигнорировал просьбу. Он стал обладателем заложников, которых всегда можно пустить в дело. Но прежде – возобновил войну с литвой, словно был раздосадован из-за провала некоего плана. Это подтверждает нашу версию: галицкий князь готовил убийство Миндовга с помощью своей агентуры, с которой поддерживал связь через собственную жену – сестру Товтивила и Едивида. Но Галицко-Волынский летописец, как человек Даниила, перевернул сюжет. Миндовг оказался в его описании полным чудовищем, а литовские князья – невинно пострадавшими.
Даниил какое-то время сражался в союзе с немцами и поляками. Затем поляки разочаровались в союзе с Даниилом и больше не желали иметь с ним дел. Тогда Даниил и его брат Василько понадеялись на немцев и на самих литвинов. Старый победитель при Шауляе, князь Викинт, предложил план: он проникнет в Жемайтию, поднимет восстание против Миндовга, а немцы и русские его поддержат. Даниил ухватился за эту идею. Викинта послали в Литву. Он «подкупил серебром и многими дарами ятвягов и половину жмуди». Гонцы с просьбой о помощи были отправлены также в Ригу, к местному епископу Николасу.
