Валентин ответил, что так и должно быть, и недолго думая пригласил инспектора к себе. Тот не замедлил войти к Третьяковым и усесться за стол рядом с гостями. И похвастался, что поместил на днях в республиканской газете «Социалистическая Якутия» критическую заметку о выявленных недостатках в школах. Но никто на эту реплику не откликнулся.
Когда гости разошлись, родители объяснили сыну, что инспектор – мелкая сошка, ходит подряд по всем квартирам, сшибает рюмки, а его статейка в газете куцая, написана для проформы, ради острастки местного начальства, что жаловаться в Москву через голову Сюльского бесполезно, всё равно оттуда придёт приказ разобраться на месте не кому иному, как самому Сюльскому, так что озлоблять министра, явно симпатизирующего им, нет никого резона.
На другой день, 1 мая, учителя и воспитатели детдома устроили после торжественной линейки пикник возле озера, на живописной поляне, среди соснового леса. Пылал костёр, на жерди тагана в двух ведрах готовили чай и мясной суп. На расстеленных на земле покрывалах грудилось множество закусок: солёные огурцы, солёные грибы, колбаса, балык, квашеная капуста, репчатый лук, консервы.
День выдался солнечный, безветренный, разнеживающий ласковым теплом, и люди спешили насладиться весенней благодатью. Как приятно подставить лицо слепящим солнечным лучам, любоваться ярко пробрызнувшей травкой и умиротворяющей голубизной небосвода, с которого теперь до сентября не посыплется снег. А давно ли всё утопало в сугробах! Ах, как славно попировать на свежем воздухе в кругу друзей, когда человек хмелеет не только от вина, но и от могучих вздохов пробуждающейся природы, от дуновения ветра, от смолистого запаха хвойных деревьев, от льющихся с небес токов животворной энергии!
Когда первая волна гулянки схлынула и потребовалась передышка, люди поразбрелись кто куда и парами, и поодиночке – кто к озеру, кто в лесок. У костра почти никого не осталось. Рядом со Степанидой Мелентьевной сидел бочком Гурьев, держа в руках обглоданные кости. Он воровато взглянул на соседку и прошептал вопросильно, словно просил разрешения:
– Я их сейчас в огонь брошу… Ну, жертву богам принесу.
Кинув в огонь мясные косточки, стал внимательно наблюдать, как они обгорают.
– Это кому жертва-то? – полюбопытствовала христианка.
– Мы, якуты, огнепоклонники. Огонь по нашей вере и есть Бог.
– Но ведь при царе вас всех крестили, у всех имена и фамилии русские.
– Да-да, это так. Свои старые имена и фамилии мы уже позабыли, но вера осталась. Вера крепче разума, её труднее искоренить.
