Мы собрали пятьдесят пять тысяч долларов, положили в указанное место. Но Юлька так и не вернулась. Вместо ребенка мы получили записки с дополнительной суммой $20000.
Больше денег у меня не было, даже если я продам все свои органы,
Я ненавидела Андрея и себя за тот теплоход, и за то, что нет денег.
Нам было нечем заплатить похитителю в этот раз.
Через неделю у меня и Андрея под дверями появились идентичные конверты с единственным фото посиневшей мертвой Юльки.
Я лежала пластом трое суток, а на четвертую ночь, когда я закрыла глаза, то ли во сне то ли в бреду мне привиделся Саня. Он меня хлопнул по плечу и протянул метательный нож. Пробуждения мое было очень неохотным, мне не хотелось возвращаться к тоскливым реалиям, но правая рука еще чувствовала тяжесть ножа.
И я поднялась, загнав мои печали далеко в сердце, теперь я знаю, что мне нужно сделать.
Вечером, спрятавшись со своей старенькой Волгой в лесопосадке, я в бинокль наблюдала жизнь цыганского поселка. Подъезжали автомобили, выгружались увесистые черноволосые мужчины и женщины, заносили в дома пакеты и мешки, что то оживленно обсуждая. Собаки флегматично бродили сами по себе, никому не мешая и никого особенно не выделяя, казалось собачье и человечье племя существуют сами по себе в своих матрицах. Остановился автобус, из него вылезли цыганки, которых я часто видела на “пятачке”, так называлась горожанами небольшая площадь около городского сквера.
“Люди как люди, возвращаются с работы, только вот их работа почему то тесно связана с вредом ближнему,” подумала я, разглядывая смуглые лица.
В интересующий меня дом с красной крышей вразвалку направилась толстая цыганка средних лет, в кожаной куртке нараспашку и в синей с золотой каймой сборчатой юбке. Навстречу ей вышла старая низкорослая женщина с седыми косами и обе скрылись за дверью.
Понемногу поселок стал затихать, группы людей стоявших на улце разбрелись по домам, а я терпеливо ждала.
Когда наступила ночь, я вытащила припасенную канистру бензина, сунула в карман пару кусков вареной колбасы и отправилась к дому с красной крышей. Залаяла и подбежала с грозным видом белая собака. Я достала кусок колбасы поводила перед смутно видным носом, собака принюхалась и колбаса полетела ей в пасть.
Она проводила меня без лая до самых ворот, в благодарность за молчание я ей бросила еще кусок.
Я свободно прошла через незапертые сломанные ворота, поставила канистру у входной двери и медленно обогнула дом. Свет горел только в одной задней комнате. Я осторожно заглянула. в маленькое окно.
