Туман начал немного рассеиваться от легкого ветерка, идущего от воды. Мне было невыносимо находиться здесь и хотелось вернуться в машину, но я стоял, как пригвожденный, и не мог двинуться с места. Тишина, нарушаемая едва слышными лесными звуками, пробивающимися с трудом сквозь вату тумана, психоделический пейзаж, мутное серое небо, дымящаяся гладь озера, острые стрелы густого камыша и, что меня особенно напрягло, белые, отчего-то полураскрытые водяные лилии, хотя их не касалось солнце. Оно еще даже не встало, только чуть начал розоветь край неба, но цветы при моем появлении распахнули свои восковые лепестки так жадно, словно хотели напиться жизненной энергии. И мне показалось, что моей. Я ощущал тягу к озеру и все усиливающуюся слабость. Лилии манили. Я приблизился против воли к самой воде и с появившимся страхом понял, что это не нимфеи, а совсем другие цветы. Из воды торчали крупные соцветия какой-то разновидности садовых лилий. Их продолговатые лепестки с загнутыми кончиками покрывали крохотные капельки влаги, тычинки имели не темно-красный окрас, а белый, сердцевину бутона холодил светло-голубой оттенок. После посвящения в ловцы я не выносил белые лилии. В народе их частенько называют кладбищенскими цветами. И не зря. Приторно-сладкий наркотический аромат, источаемый ими, схож по оттенкам с непередаваемым запахом гниения, идущим от земли любого кладбища. Как ловец, я это четко чувствовал.
И сейчас этот же запах понесся от цветов и окутал меня мерзкой вонючей дымкой. Голова начала кружиться, с ужасом я заметил, как лилии растут из воды, поднимаясь все выше, склоняя свои головки и образуя надо мной подобие лилейного купола. Я собрал все силы и раздвинул цветы руками, чтобы глотнуть свежего воздуха и увидеть небо. Но вместо розового восхода ко мне из восковых лепестков выдвинулась голова Соланж. Она была страшна в ореоле своей серой мертвенной энергии. Блестящие глаза потухли и казались черными провалами в ад, бледное до голубизны лицо ничего не выражало, и лишь синие губы кривила злая усмешка.
– Прочь! – заорал я и машинально потянулся к вороту рубашки, пытаясь нащупать защитный амулет.
Но он остался у Лизы.
– Милый, что с тобой? – ласково спросила Соланж и полностью освободилась от цепляющихся за нее лилий.
Она шагнула на бережок и придвинулась ко мне. Ее запах изменился. Я больше не ощущал приторных тонов сладкого гниения, их заменили нежные ароматы роз. И это отчего-то успокоило. И лицо девушки начало меняться: порозовели щеки, в глубине зрачков появилось сияние, губы хоть и оставались темными, но красный цвет преобладал.
