Встречавший ее невысокий, пожилой еврей протянул ей букет цветов и вдруг не в силах сдержаться, обнял ее и привлек к себе.
– Господи, как же ты похожа на нашу маму! – только и сказал он.
Еще спустя час она уже сидела за щедро накрытым столом в его иерусалимском доме, и разглядывала выложенные на стол альбомы с фотографиями. Родственник оказался никем иным как ее родным дядей – братом со стороны матери.
– У нас была очень обеспеченная, счастливая семья, – рассказывал он. – Наши родители владели большим домом и огромным магазином модной одежды в самом центре города. Перед тем, как в город вошли немцы, мы спрятались в заранее подготовленном отцом убежище. Отец все продумал так, что мы могли бы провести в этом убежище несколько лет, но нас выдали наши соседи. Когда нас собрали для отправки в концлагерь, какой-то мужчина незаметно вывел твою маму из толпы, поднял ее на руки и унес с собой. Ну, а мы все скоро оказались в вагоне… Те соседи, которые нас выдали, потом вселились в наш дом, и стали владеть нашим магазином. Я был там лет пятнадцать тому назад, и они оба по-прежнему торговали в этом магазине. Разумеется, меня они не узнали, но я сфотографировал на память и родительский дом, и магазин, и эту супружескую пару. Вот, взгляни, если хочешь…
Дядя положил перед ней фотографию, с которой на девушку смотрели… ее дед и бабка со стороны отца.
Три последующие недели ее пребывания в Израиле пролетели незаметно. Оказалось, что, помимо дяди, у нее было еще множество родственников, живущих в самых разных городах, поселках, киббуцах>5 – двоюродные и троюродные братья и сестры, племянники и т. д. Все они настойчиво приглашали ее в гости, так что она успела объездить всю страну и по-настоящему влюбиться и в Израиль, и в свою новую семью. И, само собой, она старалась запечатлеть все эти встречи на фотопленку.
– Теперь вы понимаете, почему эта пленка для меня стократ дороже фотоаппарата? – спросила она.
– Теперь понимаю, – ответил смотритель. – И, поверьте, я постараюсь сделать все, чтобы вернуть вам эту пленку.
На том они и расстались, а на следующий день, смотритель развесил всюду, где только было можно, объявление с просьбой к тому, кто найдет потерянный фотоаппарат, немедленно передать его кому-либо из работников Стены. Одновременно он “по секрету” рассказал историю девушки нескольким “работающим” у Стены нищим, точно зная, что уже через несколько часов она станет известна всем попрошайкам Иерусалима – смотритель надеялся, что это может помочь поискам.
