Алевтина съездила в магазин и купила набор тесаков разной длины. Тесаком называют и средневековое холодное оружие, и плотничий топор. Но Алевтина купила не холодное оружие и не топор для тесания дерева. Она купила ножи для мясника. А мясник – это… Лучше тебе пока не знать, кто такой мясник.
Она попросила заточить тесаки своего мужа Олега. Но Олег не умеет обращаться с точилом, поэтому Алевтина стала затачивать ножи сама. И, конечно же, повредила себе руку. Теперь она не может доить корову Ульяну и возложила эту миссию (то есть важную задачу) на бедного Олега, который с нашим кормлением-то еле-еле справляется.
Алевтина злится и говорит, что как только у неё заживёт рука, она пустит нашу Ульянушку в расход самой первой, а то с коровой одни проблемы. Если ты не знаешь, «пустить в расход» означает «лишить жизни»…
Вопрос у нас только один: решится ли Алевтина кого-нибудь из нас съесть, пока бабушка Лида жива, или дождётся её блаженной кончины?
Я считаю себя весьма мудрым гусём, но абсолютно не представляю, что́ нам теперь делать. Готовиться к побегу? Поднимать восстание?
Может быть, ты, мой дорогой племянник, посмотришь своим детским, незашоренным (то есть чистым) взглядом на нашу катастрофическую ситуацию и подскажешь, на что решиться?
И Жирард, и Эстела, и дон Педро, и Мамба, и Бемекка (или Ребекка?), и Розетта – все столпились вокруг меня и паникуют. А я стараюсь сохранять хладнокровие. На самом деле кровь-то у нас, гусей, горячая, как у человека, а не холодная, как у ящериц или лягушек, которых я очень уважаю (конечно, в виде закуски). Выражение «сохранять хладнокровие» означает «оставаться спокойным».
Но в действительности я абсолютно не спокоен, а только пытаюсь выглядеть таковым, потому что все считают меня лидером. Вот и спрашиваю совета у тебя, совсем недавно вылупившегося на свет. Можно ли умереть достойно, то есть принять смерть с честью, когда тебе рубят голову тесаком, чтобы употребить твою плоть в пищу? Или достойная смерть – смерть от голода и диких зверей в лесу, куда мы можем сбежать? Или смерть в сражении за свободу?
Так или иначе, всем нам рано или поздно придётся умереть. Быть может, смерть от старости в ныне разрушенном бабушки-Лидином раю была бы ничуть не лучше, чем смерть в бою?
До свидания, мой милый! Или лучше сказать «прощай»?
