- Чем?
- Пропишу вам курс довольно сильных вод.
Бегушев захохотал.
- Этим меня без всяких постукиваний лет тридцать лечат, - проговорил он.
- Вас лечили, вероятно, врачи, хорошо знающие ваш организм; мне же надобно было познакомиться: наука наша строжайшим образом предписывает нам делать подобные исследования!
- Наука!.. Нашли какую науку! - повторил насмешливо Бегушев.
Перехватов навострил уши.
- Значит, вы медицину не считаете за науку? - спросил он.
- Я считаю ее искусством, а еще более того - шарлатанством.
Доктора несколько передернуло, но он постарался скрыть это.
- Приговор очень резкий, - проговорил он, продолжая улыбаться.
У Перехватова было не в характере и не в привычках возражать своим пациентам и волновать их ни к чему не ведущими спорами!
- Неужели вы думаете, - продолжал Бегушев все более и более раздражительным тоном, - что медицина на крупицу может увеличить ту жизненную силу, которая дана мне при моем зарождении?
- Совершенно справедливо, что мы не можем увеличить этой силы, - начал уже серьезно возражать доктор, - но человек может уменьшить ее, и наша обязанность - предостерегать его от этого и уклонять от него всякого рода вредные влияния.
- Знаю я, как вы уклоняете: к вам приходит чиновничек, получающий рублей пятнадцать в месяц жалованья, и вы ему говорите: "Вам надобно жить в сухих квартирах, употреблять здоровую, питательную пищу!", - а у него едва хватает денег приютиться в конуре какой-нибудь и питаться протухлой колбасой. "Но всего полезнее для вас, - советуете вы, - поезжайте в теплый, благорастворенный климат!"
Доктор при этом расхохотался самым веселым смехом, как бы услыхав величайшую нелепость.
- Кто ж это говорит бедным чиновникам?.. Это обыкновенно говорят людям, у которых средства на то есть; вот, например, как врачу не сказать вам, что кухня и ваше питанье повредило вашему, по наружности гигантскому, здоровью, - проговорил он, показывая Бегушеву на два большие прыща, которые он заметил на груди его из-под распахнувшейся рубашки.
- Вы думаете, что я без кухни и питанья мог бы жить и существовать? спросил тот.
- Питанье питанью рознь; позвольте вас спросить: вы пьете вино?
- Пью, и много!
- А сколько?
- Бутылки по три в день красного вина.
Лицо доктора исполнилось удивления.
- Теперь позвольте мне вам рассчитать, - начал он с знаменательным видом. - В год, значит, вы выпиваете около тысячи бутылок; разделите это число бутылок на ведра, и мы получим семьдесят ведер; это - целое море!
