- Госпожа Олухова к вам приехала, - проговорил он совершенно охриплым голосом.
Грохов сделал над собою усилие, чтобы вспомнить, кто такая это была г-жа Олухова, что за дело у ней, и - странное явление: один только вчерашний вечер и ночь были закрыты для Григория Мартыныча непроницаемой завесой, но все прошедшее было совершенно ясно в его уме, так что он, встав, сейчас же нашел в шкафу бумаги с заголовком: "Дело г.г.Олуховых" и положил их на стол, отпер потом свою конторку и, вынув из нее толстый пакет с надписью: "Деньги г-жи Олуховой", положил и этот пакет на стол; затем поправил несколько перед зеркалом прическу свою и, пожевав, чтоб не так сильно пахнуть водкой, жженого кофе, нарочно для того в кармане носимого, опустился на свой деревянный стул и, обратясь к письмоводителю, разрешил ему принять приехавшую госпожу.
Вошла Домна Осиповна в бархатном платье со множеством цепочек на груди и дорогими кольцами на пальцах. В грязном кабинете Грохова Домна Осиповна казалась еще красивее.
- Честь и место! - сказал Грохов, стараясь улыбнуться и показывая на кресло против себя.
Домна Осиповна села. Она заметно была взволнована.
- Я вчера еще была у вас, - начала она.
- Знаю-с!.. Я вчера очень занят был, - перебил ее Грохов.
Чем он, собственно, занят был, мы отчасти знаем.
- Вы были в Петербурге? - продолжала Домна Осиповна.
- Как же-с! - отвечал было Грохов, но у него в это время страшно закружилась голова, а перед глазами только и мелькали две вчерашние женские ноги.
Домна Осиповна ожидала, что он будет что-нибудь далее говорить, но Грохов только в упор смотрел на нее, так что она даже покраснела немного.
- Что ж, муж эту бумагу, о которой я просила вас, дал вам? - сказала она.
- Выдал-с! - отвечал Грохов и, отыскав в деле Олуховых сказанную бумагу, подал ее Домне Осиповне и при этом дохнул на нее струею такого чистого спирта, что Домна Осиповна зажала даже немножко нос рукою. Бумагу она, впрочем, взяла и с начала до конца очень внимательно прочла ее и спросила:
- Что же, с этим видом я могу теперь везде свободно жить?
- Конечно-с!.. Без сомнения, - едва достало силы у Грохова ответить ей.
Ему все трудней и трудней становилось существовать; но вдруг... таково было счастливое свойство его организма - вдруг он почувствовал легкую испарину, и голова его начала несколько освежаться.
- Очень можете-с, очень! - повторил он значительно оживленным голосом.
Домна Осиповна несколько мгновений как бы собиралась с мыслями.
