- Боже мой, кого я вижу! - воскликнула Мерова с неподдельным удовольствием и, соскочив с террасы, бросилась навстречу Бегушеву, обняла и даже поцеловала его.
За ней следовал и Тюменев. Он был очень доволен этою искреннею радостью Меровой приезду его друга.
- Откуда? - спрашивал он, тоже обнимая и целуя Бегушева.
- Из-за границы! - отвечал тот.
- Но как же тебе не грех было не ответить мне на мое весьма важное для меня письмо, да и потом ни строчки!
- Я к тебе и прежде не часто писал! - произнес себе под нос Бегушев и при этом потупился.
- Знаю я... этим только и успокоивал себя... Но где же Домна Осиповна?.. Отчего ты не привез ее к нам?
Мерова взглянула при этом на Бегушева.
Домна Осиповна давно уведомила ее о разрыве своем с ним и при этом описала его в самых черных красках, называя его эгоистом, скупцом, злецом. Мерова об этом письме ничего не говорила Тюменеву.
- Домны Осиповны, вероятно, здесь нет! Я не знаю даже, где она, объяснил ему Бегушев.
Тюменев исполнился удивления.
- Даже не знаешь!.. - проговорил он.
- Даже не знаю! - отвечал Бегушев с ударением.
Во все это время Мерова чрезвычайно внимательно смотрела на него.
- А за границей вы лечились? - спросила она его.
- Нет, - отвечал Бегушев.
- Но ты, однако, очень переменился... Совсем поседел... похудел!.. сказал ему Тюменев.
- Ужасно!.. Невероятно!.. - подхватила с участием Мерова.
Бегушев при этом улыбнулся.
- В природе все меняется - таков ее закон! - сказал он.
Затем Тюменев начал было его расспрашивать об Европе, об ее литературных, художественных, политических новостях, и при этом, к удивлению своему, заметил, что Бегушев как бы никого там не видал и ничего не читал.
- Но где же ты, собственно, был? - спросил он его в заключение.
- В Париже.
- И что ж там делал?
- Спал.
Тюменев расхохотался.
- Господи!.. В Париже спать?.. - воскликнула Мерова, припоминая, как она, бывши там с Янсутским, бегала по красивым парижским улицам в каком-то раже, почти в сумасшествии.
Вслед за тем она, так как ей пора было делать туалет, оставила террасу, взяв наперед слово с Бегушева, чтобы он никуда-никуда не смел от них уезжать!
Когда приятели остались вдвоем, между ними сейчас же начался более откровенный разговор.
- Я все-таки, любезный друг, желаю знать определительно, что неужели же между тобой и Домной Осиповной совершенно и навсегда все кончено?
- Совершенно и навсегда!
- По какому поводу?
- По какому... - отвечал Бегушев неторопливо, - не скрываю, что я, может быть, неправ: по поводу того, что она пошлянка и мещанка!
