– Кончи внутри меня, – я хотела почувствовать его. Я хотела быть его.
– Тебе нравится мой член внутри тебя? Тебе нравится, когда я использую тебя, как маленькую шлюшку?
В моем теле нарастал восхитительный оргазм, и слова Тео подводили меня ближе.
– Да.
– Эта киска, – он толкнулся в меня, – моя, детка, – он отстранился, его член практически полностью вышел из меня. – Скажи мне, что ты моя. Скажи, что ты моя чертова шлюшка, – он врезался в меня с такой силой, что я спиной ощущала твердый фарфор, впивающийся в мою кожу.
– Я твоя, – наши взгляды удерживали друг друга, ни один из нас не моргал.
– Вот так. Никто больше не прикоснется к этой киске, кроме меня. Поняла?
– Да, – я кивнула, обхватывая его шею крепче.
– Никто больше не попробует эту тугую, маленькую вагину, кроме меня, поняла?
– Да. Только ты, – мое тело было близко, звездочки показались под моими веками.
Он вышел полностью из меня и на секунду остановился.
– Посмотри на меня. Никто больше не трахнет эту маленькую, охренительную киску, кроме меня. Ясно? – он ворвался обратно в меня, а его палец заиграл с моим клитором.
Мое тело сдалось, а оргазм затопил его. Боже мой. Я застонала громко и долго, наплевав, что кто–то мог ждать по ту сторону двери.
Его ладонь заткнула мой рот, и от того, как он застонал, мой оргазм перерос в еще один.
– Ох, твою ж мать, я кончаю, Пенни. Обожаю твою киску, детка.
Его рука соскользнула с моих губ и была заменена его горячими губами.
– Я люблю тебя, Тео, – пробормотала я в поцелуй, когда мое тело вернулось с небес.
– Я тоже люблю тебя.
Почистившись, он приоткрыл дверь, чтобы осмотреться.
– Я выйду первым, – бросил он через плечо, когда счел, что все чисто.
Я подождала минуту, прежде чем выйти, и встретила Марго в коридоре, которая уперла руки в бедра.
– Разворачивайся, возвращаемся в туалет. У тебя на лице выражение «меня только что трахнули в туалете «Бабба Гамп», – она улыбнулась. – Я хорошо знаю это выражение, – она засмеялась, проталкивая меня снова в красную дверь.
Она встала рядом со мной, пока я изучала свое отражение. Марго права. Мои щеки были милого розового оттенка, а волосы – спутанным безумием. «Только что оттраханная» – наполовину точно. «Тщательно оттраханная» подошло бы лучше.
Мои глаза расширились.
– Боже мой, его мать там. Она все поймет.
– Успокойся, – сказала она, проводя пальцами по спутанным кончикам моих волос. – Она ничего не поймет. Тео сказал, что должен выйти, потому что звонила Блэр. Думаю, тебе стоит сказать, что плохо себя чувствуешь, и я смогу увезти тебя домой. Объяснишь раскрасневшуюся кожу, – она покопалась в сумочке, нашла блеск для губ и открыла для меня.
