Ветеринар злится.
– Моему псу нужен осмотр, срочно!
Она закатывает глаза, я это вижу и тоже ужасно злюсь на нее из-за этого.
Я вдруг преграждаю ей дорогу рукой. Церемониться не имеет смысла, не под венец же мне с ней идти.
– Что вы себе позволяете? Дайте пройти! – грозно требует она.
– Пожалуйста, хотя бы консультация, и я уеду, обещаю.
Она с минуту молчит, вероятно, обдумывает, потом отвечает более спокойным голосом.
– Ну, хорошо, давайте его сюда, я посмотрю.
Я открываю заднюю дверь автомобиля, оценивая реакцию остолбеневшего врача. Она что-то долго молчит.
– Все нормально? Почему вы молчите? – интересуюсь я, хотя прекрасно знаю причину ее замешательства. Но придерживаю старую дверь, чтобы она не закрылась сама, и жду.
– Это, значит, ваш пес? А имя у него есть?
– Конечно, его зовут Джек.
– Вы меня за дуру держите? Решили дикого волка подсунуть молодой девушке и при этом промолчать? Как не стыдно!
Я недовольно ухмыляюсь. Отчитала, как мальчишку, и грубо как!
– Он ручной, как пес. Посмотрите, ему же плохо. Неужели свободные животные имеют меньше прав лишь потому, что у них сложный и самодостаточный характер? Он живой, чувствует боль все это время, пока я вас уговариваю сделать вашу законную работу. Он, как и я, ищет сочувствия и помощи с вашей стороны.
– Сочувствую. Этого достаточно? – резко выговаривает она. – Всего хорошего, и Бог вам в помощь.
Вы только посмотрите на нее. Грубая, некомпетентная ветеринарша, задрав нос, ринулась в противоположную от меня сторону. Я не хочу доводить ситуацию до скандала, но и отпустить ее вот так тоже не могу.
В семь с половиной шагов я догоняю этого крайне недовольного врача, который торопится быстрее попасть домой, и перегораживаю ему дорогу.
– Представьте, что он собака, только чуть-чуть диковатая.
– Вы в своем уме?! А если он меня цапнет? Мне что, потом всю жизнь уколами лечиться?
– Посмотрите на меня, – я нарочито улыбаюсь. – Со мной все в порядке, я его привез прямо у себя за спиной, и ни разу ни покусанный!
– Почему он в крови?
– С медведем дрался. Что-то не поделили…
– Ага. Или кого-то!
В ее голосе звучал такой сарказм, что я опешил.
– Простите?
Врач по-деловому разворачивается на каблуках, бросая через плечо:
– Заносите своего «пса».
Я возвращаюсь к полуприкрытой двери автомобиля. Волк устало поднимает янтарные глаза. Но стоит только протянуть к нему руки, как он принимается сердито ворчать.
– Не огрызайся, Джек, прошу тебя. Мы же договорились, если ты, конечно, от боли еще способен здраво мыслить. Поверь, мне самому все это безумно не нравится.
