2 мая 1890 г. был принят закон об образовании Территории Оклахомы и учреждена особая территориальная администрация; восточная часть штата осталась Индейской территорией, запретной землей для поселенцев-колонизаторов, «областью, навечно отведенной для краснокожих»[180].
При помощи целого ряда договоров, подписанных с разными индейскими племенами после гражданской войны, в Оклахому был переселен ряд этих племен. Условия договоров с разными племенами не были одинаковыми, но была установлена единая система отвода земель для их размещения. Индейским племенам отводились земельные наделы, «освобожденные от налогового обложения и не подлежащие отчуждению до конца жизни каждого данного получателя земельного надела». За вычетом этих наделов, вся остальная земля Индейской территории была закуплена или иным способом приобретена правительством и в период между 1889 и 1906 гг. открыта для общей колонизации. И когда 22 апреля 1889 г. об этом было объявлено впервые, тысячи малоземельных американских фермеров ринулись захватывать землю на последнем рубеже колонизуемого Запада. «Подобно остаткам разгромленных армий, эти поселенцы, — пишет Оскар Амерингер, — следовали по пятам за индейскими племенами чероки, чокто, чикасо, крик и семинолов, в вечной надежде, что и для них найдется клочок земли в их Америке».
Но уже с самого начала прославленный «последний рубеж» колонизуемого Запада оказался иллюзорным. Значительная часть этой избыточной, или резервной, земли распродавалась полосками и клочками с аукциона, и поселенцу было крайне трудно получить надел, который позволил бы завести рентабельное фермерское хозяйство. Земли в восточной части штата были поделены на множество клочков, и очень скоро весь район был заполнен крохотными фермами с земельными наделами от 10 до 20 акров. В то же время на всей территории восточной Оклахомы существовали крупные индейские земельные наделы, не подлежавшие налоговому обложению или отчуждению. Уже с самого начала многие белые поселенцы убедились в том, что заниматься земледелием можно только в качестве арендаторов земли, принадлежащей индейцам. Но если «индейские пустоши» даже и можно было посредством сложных операций сделать предметом купли-продажи, основные земельные площади все же не подлежали отчуждению до конца жизни получателя надела. Кроме того, уже через несколько лет первоначальные наделы при переходе по наследованию стали дробиться на все меньшие и меньшие участки. Арендаторы и кропперы вскоре очутились в положении, при котором земледелие едва обеспечивало им полуголодный уровень существования. В течение некоторого времени после 1908 г. индейцам еще разрешали продавать землю, но пока тянулось оформление этих сделок, наделы уже были крайне раздроблены и почва чрезвычайно истощена.
