Шли годы, но братья никогда не встречались друг с другом. Изнурительно знойные лета сменяли студеные, зимы, русский царь и германский император Вильгельм II дважды встречались, чтобы обсудить вопрос о Багдадской железной дороге, велись переговоры о Балканах и Персии, вновь потерпели фиаско переговоры по поводу заключения англо-германского соглашения о флоте. Как-то ранним утром, идя по бульварному кольцу в типографию, Эгето увидел, как в направлении Западного вокзала пронеслись несколько пароконных фиакров на резиновых шинах. Полицейский на углу вытянулся и взял под козырек.
— Эге, Тедди Рузвельт! — воскликнул продавец жареной кукурузы и ткнул пальцем в сторону второго фиакра, где сидел, закинув ногу на ногу, пожилой человек с румяным лицом, президент Северо-Американских Соединенных Штатов.
— Недурно бы получить от него несколько долларов! — объявил разносчик газет с большой пачкой «Аз уйшаг» под мышкой, где были напечатаны длиннющие статьи, сообщавшие об исчезновении русского писателя графа Льва Толстого и о смерти венгерского писателя Кальмаца Миксата.
Этой осенью в рабочем клубе города В. происходили бурные дебаты по поводу соглашения о совместной борьбе за избирательные права между партией социал-демократов и партией Юста[6].
«Мы не можем идти на компромисс с буржуазией», — утверждали одни. Другие доказывали, что единственной задачей партии в настоящий момент является завоевание демократических свобод; после того как трудовая партия одержала в избирательной кампании крупную победу и когда история о фактическом использовании денег, принадлежавших управлению соляных копей, на избирательные цели получила широкую огласку, обе группы спорщиков, ошеломленные, умолкли. Приходский священник Верц в один из воскресных дней произнес длинную проповедь в церкви города В., посвященную бичеванию «безродных каналий», именуя столь нелестным прозвищем местных социал-демократов, а днем молодые люди, члены духовной конгрегации, устроили демонстрацию перед рабочим клубом: разумеется, не обошлось без драки, в которой участвовал и Ференц Эгето, за что был доставлен в полицию и задержан там вместе с четырьмя товарищами до утра следующего дня.
Свой досуг он проводил за чтением книг или за игрой в шахматы, несколько раз побывал в Аквинкуме, а однажды вдвоем с девушкой отправился на пароходе в Вышеград; он и Болдижар Фюшпёк по утрам в воскресенье пили пиво в саду «Хорват» и даже — правда, редко — играли в кегли. В пятницу вечером он оставался в Пеште и слушал в профсоюзе лекции по социологии; несколько раз он побывал в старом парламенте, где происходили публичные дискуссии по вопросам антимилитаризма и пацифизма, организованные членами кружка Галилея; на одной из лекций по марксизму молодой журналист Ласло Рудаш рассорился со студентами — членами национально-демократической партии. В это же самое время Ференц Эгето самостоятельно прочел в рабочем клубе лекцию для аудитории, состоявшей из тридцати или сорока человек. Он готовился к лекции несколько дней и все же немного конфузился; касаясь теоретических воззрений немецкого социал-демократа Эдуарда Бернштейна и его «ревизии марксизма», он выражался очень резко, а к концу лекции употребил слово «тухлый». Председатель собрания, член правления рабочего клуба, тотчас затряс колокольчиком и заявил:
