Двадцать дней на борту корабля "Очарование" | страница 55

— Бабушка Наташа, ты слышишь?

— Слышу, спи, Виталий, спи.

Серка в такую погоду не пошёл на промысел, залез к нам в палатку. Я укутал его с головой одеялом: все животные очень боятся грома.

Молнии блистали всё ярче и ярче. При каждой вспышке в палатке становилось как днём. Ещё далёкий гром раздавался то с одной стороны, то с другой…

Мне не лежалось, я нашёл маленькую дырочку и выглянул.

— Бабушка, посмотри, посмотри!

Бабушка Наташа неохотно приподнялась.

— Величественное зрелище! Кажется, что на небе не туча, а огромные чёрные скалы, взрывающиеся от больших зарядов динамита, — сказала она, припав к дырочке.

Внезапно налетел ветер. Засвистал, завыл и начал со всех сторон рвать нашу палатку так, что даже колья заскрипели.

— А почему нет дождя?

— Будет и дождь, ложись!

И как только бабушка Наташа это сказала, такой грянул гром, такой гром, что вся земля задрожала. И сразу же, как из шлангов, начали хлестать нас сбоку упругие струи дождя. А противный ветер забирался через все даже самые крохотные дырочки в нашу палатку и надувал её пузырём. Ветру, наверное, пришла в голову озорная мысль сорвать палатку и покатить её вместе с нами, как перекати-поле. Но мы с бабушкой Наташей сразу разгадали его. Упёрлись всеми четырьмя руками и всеми четырьмя ногами в стены и в потолок палатки. В таком положении мы, наверное, были похожи на крабов, но ничего, зато палатка наша устояла, только вот потекла. Оказывается, во время дождя нельзя касаться палатки: шёлк, из которого она сшита, сразу начинает пропускать воду.

Дождь был очень сильный, но быстро кончился. Стало тихо, как будто и не было этого «тропического тайфуна». И всё-таки мы изрядно промокли.

— Хорошо, если завтра будет солнечный день, чтобы просушить вещи, — вздохнула бабушка Наташа, — а если утром опять пойдёт дождь?

Я заметил, что женщины обязательно ждут самого плохого. Наверное, их поэтому и не брали раньше в дальние плавания: паника получается. Теперь они, правда, другие стали, но всё же отступление от нормы у них часто случается.

Бабушка Наташа соорудила относительно сухую постель. Мы улеглись, и нам скоро стало тепло и уютно.

— А какая скорость бывает у самого большого ветра?

— Более двухсот километров в час. Такой ветер превращает в развалины целые селения. А кашу палатку и нас вместе с нею он поднял бы к облакам, как щепочку.

На заре мы с дедушкой вышли на рыбалку. Холодище стоял собачий. И всё-таки надо же было использовать последнее утро на Гайдамацком острове.