Духота была страшная. Чёрные от загара, полураздетые люди, взрослые и дети, двигались лениво и старались держаться в тени деревьев. А те, кто загорали, лежали неподвижно на песке в разных позах, как будто внезапно усыплённые солнцем.
— Племя мням-мням, — смеясь, окрестил дедушка отдыхающих киевлян.
Когда мы вернулись в наши владения, бабушка нас сильно обрадовала. Накупила всякой всячины у проходившей мимо колхозницы. Я увидел под дубом разложенные на брезенте вкуснейшие вещи: сметану, молоко, творог — и так начал от радости визжать и прыгать, что чуть не опрокинул бидон с молоком.
Бабушка Наташа догадливая — предложила мне поесть. И я ел. Вы бы видели, как я ел! Не успевал жевать, пища сама проваливалась в желудок. Надо прямо сказать, что вкусная пища доставляет человеку большое удовольствие!
Дедушка всё время выискивал безлюдные места, и поэтому сразу после обеда мы снялись с якоря.
К вечеру прибыли на Гайдамацкий. Этот остров находится в устье реки Тетерев, впадающей в Днепр двумя рукавами. Я много слышал о нём, и как только мы приткнулись к берегу, побежал с Орланом осматривать его достопримечательности.
По всему острову действительно росли мрачные столетние дубы. Тень от этих деревьев разлилась по траве как чернила. Густая, тяжёлая, совсем без просветов. Это не то что тень от берёз или осин, продырявленная солнцем.
Стволы дубов и три человека не обхватят. Некоторые деревья были расщеплены молнией и обгорели, а в сморщенной коре можно, говорят, увидеть почерневшие от времени пули и осколки снарядов.
Я подошёл поближе к одному самому большому и самому старому. Огромные ветви у него были не прямые, а угловатые. Как будто их кто-то когда-то все переломал, а они срослись как попало. Листья на нём шелестели глухо, как восковые. А из чёрного дупла слышались тяжёлые стоны.
Конечно, этому дереву да и всем другим старикам есть над чем поразмыслить. Тут двести лет назад казаки и крестьяне, называвшие себя гайдамаками, с оружием в руках боролись с польской шляхтой за своё счастье, за свою мечту о свободе. Дед сказал, что это им написал Тарас Григорьевич Шевченко:
Сыны мои, гайдамаки!
Мир широк, приволен.
Ну что же, сыны, погуляйте,
Поищите доли!
Говорят, что где-то на этом острове сохранились ещё остатки гайдамацкой крепости. Вот бы найти их.
Мы с Орланом отправились на поиски, бродили долго, но так ничего и не обнаружили. Возвращаемся назад и видим — на нас нашествие коров. На меня вдруг пошла самая прыткая, с самыми большими рогами, я не на шутку струхнул, бросился наутёк и забрался на дерево.
