- И все же я не понял, - подал голос Гюстав, - почему вы так жестко ограничиваете временные рамки своих исследований?
- Знание, - пояснил Андрей. - Нам катастрофически не хватает знаний. Как люди жили, что одевали. И не только по праздникам, а и в повседневной жизни. Исторически точных документов о том же Средневековье, например, сохранилось ничтожно мало. Остальное - вымыслы, догадки. Ну прикиньте: явлюсь я завтра, скажем, в мифическую Шамбалу, буде ее откроют. И что я там буду делать? Глухонемым иностранцем прикинуться, так ведь в рабство продадут. - И он протянул руку за очередным яблоком.
- Хватит тебе жевать эти сложноцветные, - предложил я. - У меня созрел очень своевременный тост. За счастье молодоженов!
Бокалы со звоном сошлись в воздухе.
- Оригинальный перстень, - заметил Андрей, ставя свой бокал на место.
Гюстав поднес руку к глазам, полюбовался переливами света на гранях камня.
- Да, - смущенно подтвердил он. - Может, и не стоило надевать его как-никак историческая реликвия, - да уж очень захотелось.
- А что в нем особенного? - спросил я.
- С этим перстнем связано древнее семейное предание. Может быть, такое же древнее, как этот замок, - Гюстав помолчал. - Считалось, что он приносит счастье главе рода. И надевать его полагалось только в день свадьбы, ни в коем случае не раньше. Лет триста назад перстень пропал, а в прошлом месяце мы нашли в одной из стен маленький тайник. В нем была шкатулка с фамильными драгоценностями и среди них - этот перстень. Триста лет его никто не брал в руки... Вот я сегодня и не устоял. Тем более - такой день...
- И правильно сделал, - сказал Андрей.
В ту ночь я долго не мог уснуть. Сказывалась необычная обстановка или просто привык за последнее время ложиться под утро, не знаю. Ворочаясь на широченной кровати, я вслушивался в отдаленный плач ночных птиц, вспоминал день, ломал голову над парадоксами времени, о которых говорил Андрей...
Часы пробили три раза, и я повернулся на бок, твердо решив отбросить все мысли до утра, когда в коридоре послышались быстрые шаги. Кто-то толкнул было мою дверь, прошел дальше, потом из комнаты Бориса послышались встревоженные голоса. Что могло случиться?
Прислушиваясь, я сел на кровати. В тот же миг дверь комнаты распахнулась. На пороге стоял Борис.
- Коля, вставай! Быстро буди Андрея, - голос его дрогнул: - Гюстав убит!
2
Боюсь, что представшую перед нами картину я не забуду никогда. И сейчас, спустя годы, она заставляет меня порой просыпаться от ужаса.
