— Возьми трубку, — крикнула я Гордону в комнату.
Телефон продолжал звонить. Я поднялась и потащилась к столику в коридоре.
Гордон в гостиной смотрел телевизор.
— Показывают «Порги и Бесс», — сообщил он, словно это избавляло его от телефонной повинности.
Я схватила трубку, вымазав ее жирной слизью и мылом.
— Да! — рявкнула я в телефон.
Даже Гордон удивленно оглянулся. Боже мой, злилась я, даже самую грязную работу спокойно не сделать — везде достанут… А затем с возрастающим гневом удивилась: Господи, я уже выхожу из себя, когда меня отвлекают от мытья духовки. Со мной явно что-то не то.
В трубке послышался дребезжащий голос звонившей третий раз за неделю Гордоновой тетушки Мэгги: вместе с дочерью — старой девой — она проживала на побережье вблизи Сент-Эндрю. Будучи единственными родственниками Гордона в Шотландии, пожилая тетка и благочестивая кузина всегда были рады пообщаться с талантливым родичем, которым безмерно гордились. «Приезжай в любое время» было любимой фразой старушки, словно пятьсот миль пути — сущая безделица, но Гордон не желал ее навещать. Я-то не возражала (Сент-Эндрю — идиллическое место для поездки на выходные с ребенком) и пару раз даже предлагала съездить туда вдвоем с Рейчел, однако ничего не вышло. Гордон всякий раз обещал, что в этом году получится, или в следующем, или когда-нибудь потом, но до дела так и не дошло. Причина проста: он не хотел тратить деньги на поездку туда, куда его не тянуло. Единственный раз мы побывали у тетушки Мэгги, когда Рейчел было два года: там не было даже телевизора, и Гордону пришлось катать нас на лодке, водить на прогулки и даже — ох, Боже мой! — поддерживать беседу.
— Приве-ет! — пропела тетушка Мэгги. — Он рядом, дорогая?
Я увидела, что на экране пошли титры, поэтому просунула голову за дверь и сказала Гордону шепотом:
— Твоя тетя Мэгги.
— Нет-нет, — проартикулировал он в ответ и замахал руками в шутливом ужасе.
— Он идет, тетушка, — сказала я, гневно глядя на мужа.
Из трубки лились лирические стенания о красотах снежного пейзажа в окрестностях Сент-Эндрю, которым малышка-пампушка Рейчел будет «прошто ошарована».
— Гордон, — громким шепотом позвала я снова, — пожалуйста…
Жирная слизь капала с перчаток прямо на ковер.
— Я не хочу с ней говорить, — прошипел он.
— Что ж, я тоже не хочу. — И затем я очень твердо сказала в трубку: — Он рядом, передаю ему телефон, — и ткнула трубку Гордону.
К сожалению, он как раз сипел «мать твою», поэтому из телефона послышалось озадаченное тетушкино: «Что? Что такое?»