Признался об этом и своим спутникам, так как у самого возникали какие-то опасливые предположения. Больше всех отрицал эту весть только корреспондент фашистской прессы. Оба «испанца», которые прятались от дождя отдельно под сосной, глубже в лесу, вдруг, будто сговорившись, засвидетельствовали, что и им послышался из того низового буерака то ли человеческий, то ли совиный голос. Они даже посоветовали Безруху выйти на трассу, остановить какое-то авто, чтобы оно довезло их на станцию. Кстати, и ливень прекратился.
Безрух согласился. Но для собственной уверенности все же настоял на том, чтобы углубиться на какую-то сотню метров, спуститься в эти лесные пропасти и проверить. Не дожидаясь согласия компаньонов, двинулся вниз, раздвигая росяные ветви.
Эмка Марии Иосифовны стояла, удобно скрытая, за теми крутыми оврагами. Спустившись скользкими зарослями словно в пропасть в уютную густоту орешника и колючего боярышника, почти все вместе увидели в предрассветной мгле силуэт машины за деревьями. Каких-то человеческих звуков от нее слышно не было, хоть как внимательно ни прислушивались все вчетвером, готовые к любым неожиданностям. Только отдельные тяжелый капли, срывающиеся с высоких веток, стучало по авто.
— Вам, сеньор Безрух, придется первому рискнуть. Ведь язык большевиков знаете только вы! — предложил высокий, считая себя старшим в этом рейде военных корреспондентов.
— Ладно. Но будем считать, что и этот первый трофей будет принадлежать мне, — торговался опытный лавочник Безрух.
И, не дождавшись ответа, двинулся. Позже тихо свистнул, хотя надобности в этом не было. Все втроем уже и сами осторожно приближались к авто.
— Советская эмка! — радовался Безрух. — Я даже знаю ее. Генеральская эмка. Неужели и он где-то здесь убегает с фронта? Навряд ли.
— Так осторожнее! — предупредил высокий.
— Неважно. Мог быть только водитель Витя, который, очевидно, убегает от фронта, бросив генерала. Значит, моя?
Открыл водительские дверцы, нагнул голову, чтобы заглянуть в авто. На сиденье рядом с шофером лежал немецкий автомат. Безрух схватил его, пожав плечами, торопился. Звякнул ключом, неблагоразумно оставленным на своем месте, даже дух захватило.
— Никого нет. Полбака топлива, автомат...
И высунулся из машины, не чувствуя желаемой поддержки у компаньонов. Темная ночь, с деревьев все еще падали капли, стекающие по веткам. Своих спутников Безрух различал только по силуэтам, не разбираясь, кто из них ближе к нему. Что-то подозрительное показалось ему в молчании этих двух «испанцев».
