— Мы не за этим пришли, — голосом дружинника и еще, наверное, на правах знакомого объявил Антошкин и положил на стол кинокамеру. — Триста долларов!
— Двести и пятьдесят, — сказала мадам и, не глядя, отсчитала и придвинула Василию стопку ассигнаций. — Но я не смогу играть, Антон. Моя карта, думаю, ушла. Будет играть мой помощник.
Антошкин категорически возразил:
— У нас, дома, так не принято. Вы, мадам, выиграли, вы, мадам, и играйте.
— Я сейчас. — Картежница соскользнула с кресла и, сделав ручкой, растворилась в глубине полутемного зала.
Соотечественники молчали и почему-то не решались сесть вокруг стола. Нина, посмотрев в окно, увидела неподалеку голубой «мерседес», точь-в-точь на каком они приехали к мадам Фук. «Да тут их как бездомных собак!» — подумала она о голубом «мерседесе» и сразу насторожилась, явственно услышав голос продавца люстр. Голос доносился из-за портьеры. Именно туда шмыгнула хозяйка. Нина хотела поделиться своими догадками с Гвидоновым и Антошкиным, но те словно окаменели. Стоят столбами — и ни звука. Но оба вздрогнули, заслышав громкий, заливистый смех мадам Фук и следом ее решительное «о’кей!»
Ну, а дальше началось что-то невообразимое. Несусветное. Цирк. Появилась мадам Фук. Следом два вышколенных, хоть и с бандитскими рожами, официанта. Рядом с карточным столиком они установили еще один с батареей разномастных флаконов и бутылок. Посреди умопомрачительных заморских закусок глянцевито поблескивала антошкинская банка с черной икрой.
Слов не было. Была жажда. И был аппетит. Ну и, конечно, была игра в карты. Но ленивая, без азарта. И, по мнению Антошкина, ни во что и без всяких правил. Какое-то время карты крутятся в руках мадам Фук, потом у Гвидонова. Совершенно немыслимые комбинации мельтешат перед глазами то у одного партнера, то у другого. Ну разве не диво, когда из новой колоды Василий выбрасывает пять тузов и притом одной масти, а мадам Фук из валетов и королей выстраивает шеренгу кентавров? Но, как говорили мудрецы, все проходит. Кроме чудес.
В какой-то звездный час (город не пускал ночную тьму) соотечественники целыми и невредимыми обнаружили себя в такси: у Антошкина и Гвидонова через плечо висели кинокамеры, а в руках у Нины Фугасовой топорщились невиданной красоты цветы. И еще: неподалеку от знаменитых пирамид таксист вручил им три билета и пожелал от имени мадам Фук приятного времяпровождения. Симпатичный мальчик в ливрее усадил троицу на стулья приблизительно в полукилометре от пирамиды Хеопса и они приготовились наблюдать какое-то зрелище. Надо сказать, что аналогичное любопытство проявили и соседи наших соотечественников: зрителей поднабралось тысяч десять. Они жужжали и курили. В какой-то миг ночную тьму прострелили мощные лучи прожекторов. Ярче, чем днем, засияли великие пирамиды Хеопса, Хефрена, Микерина, устрашающе воззрился на мир Сфинкс.
