Дядя Абсалом утробно зарычал и воздел глаза к небу, беззвучно шевеля губами. Я смогла угадать только «не допусти смертоубийства» и притихла.
– А как ты думаешь? – наконец спросил он весьма язвительным тоном.
– Откуда же мне знать? – пискнула я.
Дядя снова что-то пробормотал себе под нос и сложил ладони перед грудью, словно обращаясь с молитвой к милостивым богам.
– Да что ты говоришь? – наконец смог произнести он с немалой долей яда в голосе. – А не ты ли приложила руку, точнее говоря, болтливый язык – к тому, что сейчас происходит?
– Не понимаю, о чем вы говорите… – слабеющим голосом ответствовала я.
– Ах, не понимаешь… Ну ладно. – Дядя осмотрелся по сторонам и, понизив голос, произнес: – Не ты ли порекомендовала герцогине Таммельнской своего старого дядюшку как необычайно сведущего аптекаря?
– Я не… – начала я и тут же покрылась холодной испариной.
Ну конечно же! То была герцогиня! Как я могла не подумать об этом… И тут же в голову пришла крайне трезвая мысль: «За такое дядюшка непременно меня удавит».
– Я не знала, что это была герцогиня, – беспомощно пробормотала, понимая, что лучше бы мне молчать, причем с утра до вечера.
Дядя Абсалом поджал губы и отвернулся, показывая, как глубоко разочарован моим необдуманным поступком.
Впереди темнела зубчатая стена герцогского дворца.
– Ее светлость Вейдена, герцогиня Таммельнская ожидает вас в своем кабинете, – уведомил нас крайне надменный слуга, не скрывавший своего недоумения по поводу нашего визита в дом столь важного вельможи. Мы с дядей горестно вздохнули и вошли в распахнутые двери, причем дядюшка Абсалом старался держаться от меня как можно дальше, словно от зачумленной.
Дворец герцога был настолько роскошен, что хотелось немедленно бежать из-под его крова куда глаза глядят. Тут было не место для таких жалких оборванцев, как мы с дядей, – теперь я это ясно понимала и все сильнее корила себя за необдуманный поступок.
Герцогиня Таммельнская сидела в огромном кресле, резные подлокотники которого являли собой истинное произведение искусства, а золоченые гвоздики, блестевшие на фоне красного бархата обивки, показались мне ярче всех небесных светил разом. Дядюшка поклонился, едва удержавшись от того, чтобы пасть ниц, а я присела столь низко, что с трудом смогла подняться без посторонней помощи.
– Благодарю вас, что приняли мое приглашение, господин аптекарь, – обратилась к дядюшке госпожа Вейдена, мелодичный голос которой уже был мне знаком, и жестом приказала нам подойти поближе.
