Тепло.
Ветерок, на который Елисей пенял, и тот легонький, духмяный. Таким бы дышать - не надышаться.
Старик же посох опустил.
Поманил Евстигнея.
А тот и подошел, Егора с дороги подвинувши, которому явне сия идея не по нутру пришлася. Он на деда глядел исподлобья.
- Выжил, стало быть, - от как выходило, что говорил старик навроде и не громко, а я от все слышала до самого последнего словечка.
- Выжил, - ответил Евстигней и голову склонил, старика разглядывая. - Я тебя знаю.
Это он сказал, не спрашивая.
- Откуда?
- А сам-то? - дед посох повернул, и выскользнул тот змеею деревянной из пальцев боярских. А на Красаву и вовсе глянул с прищуром, она и отошла.
- Не помню.
- Стало быть, судьба у тебя такая... беспамятная, - он усмехнулся.
А мне подумалося, что этакого сведущего да расспросить бы с пристрастием. Подумалося и страшно стало от этаких мыслей. Неужто я всерьез живому человеку этакой муки желаю?
- А что слово святое помнишь, то им и спасешься. Иди, - старик руку поднял и пальцы сложил знаком Вышнего круга. - Иди, а я помолюсь за грешную душу твою...
- Мою душу мне оставь, - Евстя глядел на руку эту пристально, не мигаючи. - За нее помолись...
За кого?
Не сказал. Сам ли ведал? Нет... а старик, тот понял.
- Иные души, - молвил он веско, - и молитва не спасет... а ты, девка...
Холоден был его взгляд, что стужа зимняя.
Разом душу вспорол ножом ледяным, и больно сделалось, и дыхание перехватило.
- ...забыла, какого роду-племени... - ныне каждое слово гремело колоколом медным, и от этакого звону уши мои мало что не лопалися. - Мертвяку обещалася? Душу свою бессмертную отдать...
...седая дорога.
...луна вычертила да по водам темным озера. Стылое оно. Мертвое. И в летнюю жару вода эта ледена-леденюща. Ни ветер ее не коснется, ни птица не потревожит крылом...
Пустоцветно озеро.
Бесплодно.
Курослепом берега поросли, будто золотом лживым, цветом багульниковым дурманным. Солнце пригреет, и душно становится, дурно. Вдохнешь раз - день головою маяться станешь. Вдохнешь два - и целую седмицу... вот и стерегутся соваться к черное воде, что люди, что звери.
Кроме него, волею Божини над иными поставленного.
Тяжек путь пастыря.
Норовисто стадо человеческое. Сущеглупо. Падко на искусы. И потому все чаще приводят дорожки запретные к берегам.
...нынешняя шла по мосткам гордо. Позабыла, стало быть, что надлежит деве роду хорошего покорною быть, скромною. А ведь знал он ее, от малых лет, сам читал книгу священную. Сам сказывал и про мира сотворение, и про слезы Моранины черные, по миру рассыпавшиеся, и про грехи, и про спасение... всему учил.
