- А вы разве тогда не поблагодарили его? - спросил Гергей.
- Все произошло так внезапно, - развел руками Юмурджак, - тогда не до благодарностей было. Я думал, он шутит.
- Так он, вместо того чтобы повесить, отпустил вас?
- Да, по-христиански. Тогда я этого не понял. А с тех пор узнал, что христианская вера велит прощать.
- А вы сделали бы ему добро?
- Сделал бы. Я не люблю оставаться в долгу. И деньги привык возвращать, и за добро платить добром.
- Что ж, священник этот здесь, - доверчиво сказал Гергей.
- Здесь? В лагере?
- Да, здесь, в лагере. Он пленник султана. Его обвиняют во взрыве на мечекской дороге.
Юмурджак отшатнулся. Взгляд его застыл, как у змеи, готовой ринуться на жертву.
- Откуда ты знаешь этого священника?
- А мы живем с ним по соседству, - осторожно ответил Гергей.
- Священник не показывал тебе кольцо?
- Может, и показывал.
- Турецкое кольцо. На нем полумесяц и звезды.
Гергей замотал головой.
- Возможно, он кому другому и показывал, а мне нет, - сказал он и сунул руку в карман.
Юмурджак почесал подбородок. Длинное страусовое перо на его колпаке заколыхалось. Он повернулся и отошел.
Караульные по очереди приветствовали его. И только по движению их пик видно было, где он проходил.
Гергей снова остался в одиночестве. Он присел на траву. Невольникам принесли суп в котле и раздали грубые деревянные ложки. Турок, принесший еду, стоял, почесываясь, возле рабов, пока они ели, а если кто-нибудь шепотом обращался к соседу, давал обоим изрядный пинок.
- Прочь, песье племя!
Гергей тоже отведал супу. Это была мучнистая болтушка - бурда без единой жиринки, без соли, обычная еда невольников в турецком лагере. И утром и вечером одно и то же.
Юноша отложил ложку и, отвернувшись от котла, прилег на траву. Другие рабы тоже кончили есть, ложились и засыпали.
Не спал только Гергей. Слезы заволакивали ему глаза и стекали по лицу.
Луна поднялась уже от края неба на полтора копья, осветила золотые шары и конские хвосты бунчуков над шатрами, острия пик и пушки.
Каждый раз, когда долговязый часовой проходил мимо Гергея, он окидывал юношу взглядом.
Гергея это пугало, и он вздохнул с облегчением, увидев, что к нему опять приближается широкоплечая фигура великана.
Парень обирал ртом семечки с подсолнуха, как это делают обычно свиньи. Он не был в карауле, не нес никакого наряда и мог шататься где ему вздумается.
- Шатерники нас опередили, - пожаловался он долговязому солдату. - Едва один подсолнух нашел.
