Александр Гаврюшин
ОРХИДЕЯ
«Да, давно это было… И неправда…
Люди были отзывчивые, а собаки еще бегали… Но давно это было… И неправда…»
Волосинка ноздри комиссара Фухе, почувствовав сырость, поежилась и уперлась в хрящ, прилипнув к сопле. Спать на опушке леса в конце сентября, подложив под голову пресс-папье и укрывшись папье-маше — дело не для простых людей.
— Руки вверх! — заорал голос из-за куста.
— Стой! Кто идет?! — ответил второй голос.
Проснувшись, комиссар поднял пресс-папье, но, постепенно приходя в себя, икнувши и чихнувши, высморкавшись в папье-маше и выпустив газы в атмосферу, найдя свою непослушную волосинку и водворив ее на место в ноздре, он, наконец, пришел в себя.
— Алекс! Как дела? — произнес комиссар, преодолев затруднения логопедического характера.
— Ее нет! — ответил тот, что подошел, схватившись за ствол сосны. Сосна накренилась.
Прошло около трех часов, прежде чем два друга смогли нормально обсудить создавшееся положение.
— Откуда сторож взялся? — спросил Фухе.
— Да он же пистолет принес, — ответил Алекс.
— А где я его потерял? — почесав сморщившийся от напряжения мысли лоб, опять вопросил Фухе.
— Он говорит, что возле оранжереи, — промычал Габриэль.
— А что я там вчера забыл? — не сглаживая чела прошептал комиссар.
— Вы взяли десять франков у ботаника Футре и обещали ему найти похитителя его редкой орхидеи крип… клип… грум… нет, не помню как ее…
— Ну? — икнул Фухе.
— Что ну? Как всегда — интуиция, пресс-папье… и все прочее… Еле удрали… Но нашли, — глаза Алекса сошлись на переносице.
