--
Подожди, - говорит Антон. - Как ее звали?
--
Марина Викторовна, - отвечаю я. - Она не понимала астрономии, без стука вламывалась в мужской туалет и посылала по матушке особо трудных клиентов... Ее папа был машинист на тепловозе... Правда, физику знала... Вера у нее трояки всегда получала...
--
Она у нас вела, - говорит Антон, и то ли голос у него дрожит, то ли мембрана отъезжает. - Слышишь? Она у нас вела. В последнем классе. Она в последнем классе пришла... я в Тушино учился... Понимаешь? Это совпадение!
--
Да, - говорю я. - Бывает.
Я не следила - мало ли в Москве астрономов, не знающих астрономии... И свои взаимоотношения с физикой не припоминаю... Память не вечна. Я даже бабушку помню не всегда... Кажется, его увлекло совпадение. Что странного? Москва - большая деревня... Весь мир - большая деревня, если разобраться...
--
Я уже испугался вчера, что ты утопила свой телефон, - говорит он.
--
Не дождетесь, - говорю я. - Пятьдесят баксов пожалел? Не будет вам такой радости. Я этот телефон еще внукам завещаю.
--
Знаешь, - говорит он. - Я рад, что ты его не потеряла. Я правда рад...
--
Я тоже, - я говорю чистую правду. - Мне было бы грустно и одиноко без твоих звонков. Я уже привыкла сидеть по вечерам на берегу, слышать, как доносится музыка из бара, слышать, как море накатывает на гальку, и слышать твой голос. Хорошо, когда люди говорят друг с другом. Через страны, через километры, через часовые пояса...
Амплитуда у вибрации растет. Его голос волнуется, как волновалось море на днях.
--
Ну и куда ты уехала? - говорит он. - И зачем?.. Хочешь - я бы отвез тебя в пансионат... там Москва-река... плавай, сколько хочешь... Шашлыки ешь...
Вот новости. Разве я просила? Разве мы настолько близки? Это говорит человек, который допрашивал меня при появлении в одиннадцатом часу, уставив, как револьвер, налитые кровью красные кроличьи глаза? Может, я пьяна, но он тогда пьян еще больше. О чем речь?
--
Нет, - говорю я. - Ты не понимаешь природы сказок... Тут волшебно... А на Москве-реке только бурая вода, дохлые плотвички, очередной анонимный выброс мазута и никакого волшебства... Здесь наверняка есть аналог, но он на турецком языке, я не понимаю, и для меня их трагедии звучат, как музыка... Пыль, грязь, бедная страна, терроризм и масса проблем. Но я этого не вижу... И здесь есть гора Ай-Петри. Самая настоящая. Как в Крыму... Я сама слышала, как наши люди выходят поутру, смотрят с бодуна на божий свет и говорят: во! - Ай-Петри... Здесь всемирная провинция... здесь идеальный отдых. Москва напрягает. Это город больших колебаний маятника. В Москве слишком все возможно... Это единственный город на земле, в котором даже солнце можно поднять с запада... и никто не удивится...
