--
Это... ты о ком говоришь? - он устало прикрывает рукой лицо. - Что-то у меня... давно я книжек не читал. Все дела, - он словно извиняется. За то, что не читал книжек. Остальное ему видится в порядке вещей.
--
Ну извини за беспокойство... - говорю я мягко, чтобы лишний раз не потревожить, и боком двигаюсь по направлению к двери.
--
Нет, подожди... - он проводит ладонью по лбу. - Ты же... раз пришла. Я не очень... не люблю, когда мной манипулируют.
--
Кто ж любит, - соглашаюсь я с опаской. - Ну да ничего. В мире нет таких вершин, что взять нельзя.
Слава богу, шлагбаум открыт, и радушный хозяин вообще не двигается. Я добираюсь до двери, когда он ядовито в спину спрашивает:
--
Что ж ты? С духами интереснее?
--
Нет, - говорю я, оборачиваясь напоследок. - Теплее.
По пожарной лестнице я взлетаю со скоростью молоденькой козочки. Даже немного выше, чем надо. Домой идти все-таки страшно. Пусть они там рассеются, как нужно... Я сажусь на ступеньку, грызу семечки, нахально плюю в лестничный проем и смотрю на освещенные окна и балконы девятиэтажки там, внизу. Просто безобразие. Что приходится терпеть женщине, у которой нет любовника поблизости от постоянного места жительства. В интернете, что ли, дать объявление - мол, нужен мужчина по такому-то адресу... Я заранее знаю результат - придет пятьсот предложений от сутенеров, еще пятьсот писем от курсов американского английского, и два письма от кандидатов - одного из Улан-Удэ, другого из Сыктывкара, и оба запросят московскую прописку... Свинство, да и только. А ночь действительно теплая, и хотя не липы, но что-то цветущее действительно пахнет - если бы какая-то сволочь не курила внизу. Надо сюда тоже объявление приляпать. От имени общественности дома - мол, ежели чего, пойдем по квартирам с обыском. Изымать будем спички. Они вам в доме с электрическими плитами все равно ни к чему...
Наверху, над крышами ползет по безупречной прямой линия самолетной траектории. Я вот так же полечу... И будет мне все равно, что здесь происходит...
Надеюсь, что самолет попадется крепкий. Не верю, что судьба заманила меня в ловушку, предварительно подарив шестьсот баксов. Свести счеты так легко бесплатно...
Наконец мы сидим в самолете. За ночь я отбоялась и успокоилась - могу злорадно наблюдать, как опасаются другие. Правда, таких психованных немного - слабонервные граждане в отпуск картошку в деревне окучивают... Теперь меня больше волнует вопрос, не разболится ли зуб. Я несколько раз пыталась на надавить на него другим зубом, и теперь сама не пойму - болит он или нет. Вера подергивается. Она боится закрытых пространств, а в самолете чувствуешь себя, как в консервной банке. Я сижу у окна - потому что сразу сказала, вставать не собираюсь. Мне лень ползать по креслам туда-сюда, и у меня нет привычки вытирать телом общественные туалеты.
