--
Отпад, - говорю я, не понимая, о чем он.
--
Я и сам балдею, - говорит он довольно и расплывается в улыбке. - Ну ладно, я пошел. Дорогу теперь знаю, - он снова наклоняется к моему уху. - Зайду как-нибудь!
Нужны мне его визиты... Залезать от нечего делать в мою одинокую постель и рассказывать, как его любит новая пассия?.. Оплачено, мол?.. Но я не успеваю даже пискнуть, он заходит в неуспевший уехать лифт и скрывается за створками дверей, а я ошалело стою посреди лестничной клетки с шестью сотнями баксов в руке.
Мы с Верой ищем в моей квартире купальник. Не знаю, как у меня получается - вещей нет, а найти ничего невозможно.
--
В крайнем случае, у меня где-то у мамы лежал старенький, - говорю я, роясь в коробке из-под тушенки. - Если только Ленка не выбросила.
--
Издеваешься? - говорит Вера снисходительно. - Сколько ему лет?
--
Какая разница, - отвечаю я. - Пляжная мода, по-моему, с тех пор не менялась. Фигура у меня тоже. Ну почти...
--
Купальник ладно, это дело наживное, - говорит Вера. - Самое главное, у тебя паспорт не просрочен.
--
Да, - соглашаюсь я. - И я даже стала похожа на собственную фотографию... Последние годы моего замужества у меня был такой вид, что пограничники хватались за кобуру на всех границах. Даже на родной... хотя уж там видали виды...
Найдя какую-то тряпку (Вера пришла в ужас, но плевать), мы вспоминаем, какие у нас еще дела.
--
Давай с духами посоветуемся, - говорит Вера. - На всякий случай.
--
Лучше б с умным знающим человеком, - возражаю я.
--
Что ты понимаешь! - восклицает Вера. - У меня даже муж убедился, что это полезно. Он даже сам, если чего по бизнесу нужно, советуется. Чего тебе умный знающий человек? Это я - у меня и спрашивай.
--
С кем он советуется? - говорю я. - Кто у нас в бизнесе соображает? Ты смотри... ему там какой-нибудь Савва Морозов насоветует с революционерами связаться...
Вера поджимает губы.
--
Савву Морозова он не вызывает, - заявляет она таким тоном, словно ее заподозрили в компрометирующих связях. - Насчет бизнеса Гоголь хорошо подсказывает.
--
Ктооо? - спрашиваю я. - А он почему?
--
Не знаю, - говорит Вера. - Это эмпирически.
Мы вытаскиваем из-за шкафа физическую карту СССР, на обратной стороне рисуем круг с буквами, берем блюдечко и пытаемся сосредоточиться.
Не получается. Сперва вызывается Пушкин. Мы воем страшными голосами, но блюдечко не двигается. Лермонтов не отзывается тоже.
--
Нинка! - возмущается Вера. - Это все из-за тебя!
