Как играть в карты, Лютик схватывает на лету. В течение минуты. Сообразительный мальчик, способный, весь в папу... Митроша подбирается к нам, хватает одну карту и засовывает в рот. Лютик возмущенно кричит. Митроша пускает слюни.
--
У него зубы режутся? - спрашиваю я Лютика. Лютик не знает. - Где его соска?
Соска находится в углу - грязная и облепленная пылью. Я иду ее мыть. Лютик тащится следом.
--
Мама говорит, что мыть нельзя, - заявляет он голосом опытного ябеды. - У него должен вырабатываться иммунитет.
--
Ну, иммунитет пусть и вырабатывается при маме, - говорю я и полощу соску под краном. - А мое дело маленькое.
Лютик смотрит на меня с большим подозрением. Я уже чувствую, как он меня заложит всем и каждому. Но думаю, что от мытья соски ребенку большого вреда не будет.
Соску Митроша задумчиво грызет, и тут же выплевывает на пол (в самую грязь). И снова хватает карту.
--
Ты дурак! - кричит на него Лютик. Митроша жалобно растягивает ротик и пускает слюни. Назревает конфликт.
--
Может, его покормить? - спрашиваю я Лютика. - Митрош, хочешь поесть? (Митроша не отвечает, и я принимаю молчание за знак согласия). - Пойдем поедим, дорогой...
Митроша ведется на кухню заодно с Лютиком, который должен показать, где что лежит. Лютик недоволен, но нехотя идет. На кухне Митроша засовывается в стульчик, а я лезу искать еду.
--
Ну что? - спрашиваю я. - Что кому?
--
Во-первых, я сказал пирог! - категорически заявляет Лютик, который уже сидит рядом с Митрошей. Что во-вторых, он не уточняет.
--
Серьезный ты мужчина... - вздыхаю я.
Я достаю из холодильника кекс для одного и яблочное пюре для другого, начинаю греть пюре в баночке, и тут Митроше удается ловким движением через весь стол (не представляла, что у него такие длинные руки) схватить здоровый разделочный тесак. Слава богу, он не успевает его донести до зоны непосредственной опасности, потому что я отбираю тесак на полдороге.
--
Э, нет, - говорю я. - Это, милый мой, не игрушка.
Митроша разражается жутким ревом. Он плачет, дергается, раскачивает стул так, что приходится его извлечь наружу. Он лезет на табуретку. Я перекладываю нож высоко в полку. Митроша пытается ухватиться за дверцы полки. С ним истерика, по щекам текут слезы величиной с горошину. Я пугаюсь. Лютик, кажется, тоже. Он сидит, насупившись, и мрачно смотрит на меня.
--
Папа, говорит, нужно все давать, - заявляет он.
--
Вот папа пусть и дает, - говорю я. - Не могу я дать ребенку в руки нож!
