10 октября 1944 г. первоиерарх УГКЦ написал послание на имя Сталина, именуя советского лидера «Верховным вождем» и «Правителем СССР, главнокомандующим и великим маршалом непобедимой Красной армии». По поводу вступления советских войск на территорию Западной Украины Шептицкий писал «вождю народов»: «Эти светлые события и терпимость, с которой Вы относитесь к нашей церкви, вызвали и в нашей церкви надежду, что она, как и весь народ, найдет в СССР под Вашим водительством полную свободу работы и развития в благополучии и счастьи»[299].
18 октября 1944 г. в директиве С. Савченко УНГКБ западных областей УССР давалось указание и о «глубокой разработке» А. Шептицкого и его окружения[300]. Для этого были и сугубо контрразведывательные причины. Как впоследствии выяснилось, в митрополию УГКЦ стекалась чрезвычайно разнообразная информация, зачастую совершенно далекая от душпастырской деятельности. Уже после смерти А. Шептицкого в его личном архиве обнаружили не только переписку с Павлом Скоропадским (настойчиво предлагавшим свои услуги немецкой разведке), лидером ОУН Андреем Мельником, главой Государственного центра УНР в эмиграции, но и, к примеру, «итоговый доклад о боевой деятельности группы партизанских отрядов Сумской области с 6 сентября 1941 г. по 1 мая 1943 г.», подписанный знаменитым Сидором Ковпаком, командиром этого соединения[301].
Со временем, уже после начала развернутых репрессий против УГКЦ, бывший личный секретарь владыки Иосиф Кладочный (в 1947 г. получивший лагерный срок) дал показания о возможном сотрудничестве с английской разведкой доверенного лица митрополита – священника Ивана Котива. Агентурная разработка И. Котива отделом МГБ при Горном лагере МВД СССР (Норильск) добыла подтверждения его контактов с Интеллидженс Сервис через львовского раввина и ученого Кона[302].
За спиной у победителей
Возвращаясь к анализу политики Ватикана, прежде всего целесообразно учитывать, какое значение советское политическое руководство придавало оформлению результатов победы над фашизмом (в которую народы СССР внесли наибольший вклад, заплатив колоссальную цену кровью), с какой тревогой в Москве воспринимали информацию о попытках сепаратного сговора с агрессорами. И на этом фоне от зарубежных резидентур Первого главного управления (ПГУ, внешняя разведка) НКГБ поступали сведения о стремлении Ватикана, по сути дела, предельно смягчить последствия поражения для Германии, вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции, а также желание римского престола дезавуировать возможные геополитические преимущества СССР в стратегически важной для него Восточной Европе
