— Как раз сегодня я был, — ответил Аркадиус, — не в тех мрачных местах, а у Фраскатти, где лакомился мороженым, слушая болтовню милых девушек. И я избежал большой беды, когда мадам Рекамье разлила ананасный шербет, едва не запачкав мои панталоны.
— По-прежнему ничего? — спросила Марианна, чье напряженное лицо являло резкий контраст с веселыми минами ее собеседников.
Но Жоливаль, похоже, не заметил тревожную нотку в голосе молодой женщины. Бросив небрежным жестом письмо к уже лежавшим на секретере, он принялся рассматривать сардоникс с гравировкой, который он носил на левой руке.
— Ничего, — беззаботно проговорил он. — Человек в синем костюме словно улетел с дымом, как дух в персидских сказках. Зато я видел директора театра Фейдо, моя дорогая! Он удивлен отсутствием новостей от вас после памятного вечера в понедельник.
— Я сообщила ему о своей болезни, — с досадой оборвала его Марианна. — Этого ему достаточно.
— К несчастью, он другого мнения! Поставьте себя на его место: он находит звезду первой величины, этот человечина, а она вдруг исчезает, едва засияв. Нет, в самом деле, он строит относительно вас такие планы, причем чем дальше, тем больше насыщая их австрийским духом: он предполагает выдать «Похищение из сераля», затем концерт, составленный исключительно из Lieder2 и…
— Об этом не может быть и речи! — нетерпеливо воскликнула Марианна. — Скажите этому человеку прежде всего, что я не вхожу в состав постоянной труппы Комической Оперы. Я только участница представления в зале Фейдо.
— Это ему хорошо известно, — вздохнул Аркадиус, — тем более что поступили и другие предложения и он знает об этом. Пикар хотел бы видеть вас в Опере, в знаменитых «Бардах», которые так нравятся императору, а Спонтини, в свою очередь, ссылаясь на ваше итальянское происхождение, настойчиво просит выступить с итальянцами в «Севильском цирюльнике» Паэзиелло. Наконец, в салонах…
— Хватит! — раздраженно оборвала Марианна. — Сейчас я и слышать не хочу разговоры о театре. Я не в состоянии заниматься постоянной работой… и в дальнейшем ограничусь, пожалуй, только концертами.
— Мне кажется, — вмешалась Фортюнэ, — лучше оставить ее в покое. Она до того издергана…
Она встала, сердечно обняла подругу, затем добавила:
— Ты в самом деле не хочешь прийти ко мне сегодня вечером? Уврар приведет женщин и… несколько интересных мужчин.
— Право же, нет! Кроме тебя, я не хочу никого видеть, особенно людей веселых. Будь здорова!
