– Берта, дорогая, как хорошо, что ты вернулась! Сейчас я тебе все расскажу! – и с трудом переводя дыхание, фрау Матильда поведала Берте захватывающую историю о том, как местные мальчишки дразнили быка, и он, будто взбесившись, носился по всему городку и свою ярость решил выместить именно на этом доме. – Вот так все и было! – заключила фрау Матильда, отмахиваясь платком от назойливо жужжащих пчел, которые, казалось, слушали рассказ с таким же вниманием.
К Берте вернулось самообладание:
– Я надеюсь, никто не пострадал? – участливо осведомилась она.
– Никто, милочка, никто!
Берта благоразумно сдержалась: «Никто! Разве это – никто?» – с любовью и жалостью осматривала она своего деревянного друга.
– Родители тех шалунов собрали деньги на ремонт ограды и окон, – торжественно передала ей пачку банкнот хлопотливая соседка. – Я так им и сказала: деньги на ремонт из воздуха не появятся, а мальчишки и без сладкого пока поживут! В детях нужно воспитывать ответственность, – и фрау Матильда смешно и гордо подняла голову.
«Она же мама нотариуса! Сложно спорить с тем, что он вырос ответственным человеком!» – подумала Берта и рассмеялась во весь голос. Ее смех солнечными бликами плясал по раскрытым чашам цветов и сломанной витой ограде.
«Наверное, перенервничала, – заметила про себя фрау Матильда. – Что же может быть смешного в том, чтобы жить без сладкого?» – в душе она уже жалела этих бедных деток, не зная о том, что сорванцы этим утром собрали
букеты с ее собственных клумб.
– А где мне найти хорошего рабочего, чтобы сделал все на совесть? – поинтересовалась Берта. – Я ведь никого здесь не знаю.
– Мы с мужем думали об этом. Все наши строители уехали в Мюнхен на крупную стройку. Давай сделаем так: ты пока отдохни, пройди в дом, разбери вещи. Дверь и окна целы, пострадал только внешний облик. А я вечерком зайду к тебе, и мы посоветуемся, как быть. И апельсиновый кекс принесу. Что-то шипит… Молоко убежало, негодное! До вечера, милая, с приездом!
И фрау Матильда, шурша юбкой, убежала в дом быстрее кипящего молока.
Берта глубоко вздохнула и задумалась.
«Пострадал только внешний облик». А может быть, и с ней произошло так же? После ее счастливой любви с несчастным концом она так поддалась унынию и отчаянию, что совсем перестала следить за собой.
Нет, все-таки тогда она изменилась не только внешне. Она была глубоко уязвлена, потеряна, несчастлива. Теперь прежняя уверенность в себе возвращалась к ней. Вместе с благодарностью Богу за встречу с Джонатаном. За способность любить.
