– У меня ощущение, что ты женишься от безысходности и страха. А как же желание прожить вместе всю жизнь, растить детей? Когда я впервые увидел твою маму, я понял, что только начинаю жить. С ней я становился лучше, совершеннее. Мне хотелось оберегать ее, заботиться о ней и наших детях, сделать ее счастливой. Неужели у тебя не было так?
Джонатан подумал несколько минут, прежде чем ответить.
– У меня было так, папа. С Бертой, – как он ни сдерживался, голос его дрогнул.
– Так найди ее, сынок! – папа стал снова похож на мушкетера.
– Я думал об этом. Давай пока завершим этот разговор, я устал с дороги.
На самом деле, в комнату уже рыжим огоньком проскользнула Хелен, и причиной Джонатана была вовсе не усталость, а нежелание откровенничать при ней.
Впрочем, она уже безжалостно забрасывала его свежими новостями, и они сыпались на него, словно дождевые капли за окном, и закончив свою пиццу, Джон, убаюканный монотонной болтовней, уснул прямо в кресле у камина.
Глава 18.
Майское небо, усеянное облаками, было похоже на синее море с завитками морской пены. Берта, одетая в кремовое платье с широкой юбкой и кружевным воротничком, шла по дороге к себе домой.
Коробки с вещами должны были доставить из аэропорта чуть позже, а пока она шла и упивалась свежим воздухом и пышным цветением. Где-то вдали, на лугах, звучно переговаривались сонные ленивые пятнистые коровы, а подходя ближе к Миттенвальду, Берта услышала робкое пение изящных скрипок.
Как же она соскучилась по своему уютному дому!
Теперь она приехала насовсем, и можно было со всем усердием заняться домом, прибрать его, украсить, убрать лишнее, добавить недостающее. Со страстью истинного художника она предвкушала, как окунется в это с головой.
Обустроить свой дом. Свой кабинет. Свою жизнь.
Но что это? Вот он, ее любимый дом, хранитель ее секретов, ее ожившая мечта. Что с ним случилось? Молочная ограда перекошена, и в ней прорехи, как в старом изношенном полотенце. Сквозь эти душераздирающие дыры видно, что и вишневые ставни наклонились в сторону, словно положив свои уставшие головки бревенчатым стенам на плечи.
Берта растерянно остановилась. Вскоре растерянность и изумление сменились яростью и гневом. Кто посмел? Обидеть пустой дом, который послушно ждал ее возвращения – ну, она им покажет! Кому им? Берта была уверена, что в одиночку никто бы не смог так жестоко изувечить дом.
Тут скрипнула дверь, и на крыльце соседнего дома показалась фрау Матильда. Она, как всегда, сияла добродушием, и ее румяные, словно летние яблочки, щеки были украшены ласковыми ямочками.
