- Я шел к вам вовсе не за тем, чтобы выслушивать оскорбительные поучения, монсеньер. Разрешите откланяться?
- Не разрешаю. Сядьте! Не мечитесь по кабинету, как разъяренный тигр в клетке, показывая, что вы человек действия, а не размышлений. Хотя дело обстоит скорее наоборот… Сядьте, граф.
Де Рошфор сел. Опыт подсказывал ему, что гнев кардинала пошел на убыль.
- Не хотите ли вы что-нибудь сказать или предложить? - спокойным голосом осведомился кардинал.
- Я считаю, д'Артаньяна надо арестовать.
- Зачем? Он уже вернул письмо.
- Я уверен, гасконец вскрыл его и прочитал.
- И если мы арестуем его, он нам его перескажет? - в голосе кардинала прозвучала ирония.
- Есть способы…
- Неужели вы его так ненавидите?
- Монсеньер! Вы опять хотите оскорбить меня!
- Нет, граф, я хочу понять вас. Откуда эта безумная идея? И кто пойдет к его величеству просить разрешение на арест лейтенанта его мушкетеров? Да и на каком основании?
- Он убил двоих и двоих ранил. Вполне достаточное основание, - неуверенно ответил де Рошфор.
- Милый граф, на этом основании вас давно следовало бы сгноить в Бастилии или обезглавить на Гревской площади. Признайтесь, что вы предложили арест от отчаяния. Я успокою вас. Злополучное письмо меня больше не интересует.
- Как, монсеньер? - удивление де Рошфора от неожиданного поворота в разговоре было столь явным, что кардинал не удержался от довольной улыбки.
- Потому что письма больше не существует. Я не сомневаюсь, что герцогиня уже сожгла его, как только ушел д'Артаньян. Я даже знаю, где она сожгла его - в камине в кабинете де Люиня. Я помню этот камин, я бывал у маршала в бытность его в фаворе. Больше того, смею предположить, что герцогиня пишет сейчас другое письмо, взамен сожженного. То уже устарело за время вынужденного путешествия в Менг и обратно. Новое она отправит завтра и, несомненно, иным путем. Но это будет уже не ваша забота, граф. Поразмыслив, я решил, что вам надо сосредоточиться на втором поручении…
Когда де Рошфор, вначале обиженный, а затем успокоенный и обласканный, откланявшись, ушел, кардинал зябко передернул плечами и, взяв кочергу, разгреб затухающие угли в камине. Взлетели искры, заплясали голубые язычки пламени, крохотный уголек выпал, покатился и застрял в ворсе пушистого ковра за пределами каминной решетки. Кардинал встал, наступил на уголек и загасил его. Слегка запахло паленой шерстью…
От такой мелочи мог бы начаться большой пожар, подумал он. Вот и в политике так бывает: мелочь иногда тянет за собой фатальные потрясения…
