— Не спеши хоронить меня раньше срока, — смеялась счастливая Аня. — Я только-только жить начинаю!
Она все время смеялась. Ее серебристый смех разливался по улице, эхом отражался от соседских окон. Анна еще не пригубила шампанского, а давно уже была пьяна. От счастья.
Во время церемонии Сергей разволновался, рука дрогнула, уронила кольцо.
— Не к добру, — шептались гости.
— Я не верю в суеверия, — громко говорила Аня.
И снова смеялась.
Через месяц после своей свадьбы Аня как-то сняла это кольцо перед операцией, а после — никак не могла отыскать. То ли украли, то ли закатилось куда-то. Что-то тревожное вкралось к ней в душу, но быстро забылось. Она купила себе другое. Но и это кольцо непонятным образом куда-то запропастилось. Купила третье…
Они отправились с мужем на море. Аня веселилась, как ребенок, плавала, плескалась, набирала пригоршни воды, подбрасывала вверх, брызгала на Сергея, хохотала и падала, а горько-соленые волны подхватывали ее. Миллиарды мелких капелек искрились на солнце и падали обратно в море. Была видна маленькая радуга… Когда же Аня и Сергей вернулись к себе в номер, она обнаружила, что и этого кольца на пальце больше нет. Решили, что соскользнуло с мокрой руки.
«Мистика прямо-таки, — думала Аня. — Кольцо было точно по размеру. Не могло оно соскользнуть. Однозначно. Даже когда я мыла руки с мылом, кольцо плотно держалось».
— Анна Сергеевна, вас вызывает к себе главврач, — раздался оклик, как только она вошла в больницу.
— Сейчас. Переоденусь и зайду.
— Нет, — возразила медсестра, и Аня вздрогнула, — он сказал, как только вы появитесь…
— Меня что, увольняют?
— Н-нет. — Та вдруг стала испуганно заикаться. — Н-не знаю…
— Тогда почему я не могу переодеться? — строго вопросила Анна.
— Он т-так сказал… я н-не знаю… — Медсестра чувствовала себя как на допросе.
— Когда не знаете, лучше переспросить. Или молчать.
Переодевшись, она отправилась в кабинет главврача, стараясь не задумываться о причинах столь срочного вызова. Сейчас все выяснится.
«Много будешь задумываться, скоро состаришься», — любил говаривать ее институтский учитель.
— Вызывали, Артур Маратович?
— Да-да. Вызывал, Анюта Сергеевна. — Главный поднял на нее подслеповатые глаза. — Тут на вас жалоба поступила.
Он был не молод, но и не производил впечатления старика. В свои шестьдесят продолжал оперировать, но только взрослых. За детей больше не брался, после одного непростого случая, в результате которого едва не скончалась трехлетняя девочка. Операция завершалась, осталось наложить швы. Ткани рвались. Слабо затянешь — края не смыкаются, сильно — нитка режет ткань. Вдрызг режет… Шов уже делать было негде. Ассистировала Аня, она как раз только-только окончила интернатуру. Аня молча взяла у него из рук инструменты. Он не стал спорить (от напряжения горло свело судорогой, слова вымолвить не мог). Как у нее получилось тогда наложить ребенку швы, она и сама не знает. Да и не важно. Главное — смогла!
