Антон вглядывается в глубину ее глаз, таких знакомых и родных, пытается разглядеть ответ на свой вопрос. Вопрос только один, но в настоящую секунду он — самый главный, самый важный для него. И вслух его произнести нельзя. Он это знает, чувствует. Этот вопрос можно задать, лишь находясь наедине с любимой. Это не для посторонних глаз и ушей.
Не может он выставлять свои чувства напоказ. И сейчас остается только смотреть ей в глаза. Антон боялся, что она отведет взгляд, ведь она не знает, что обезболивает вовсе не лекарство, а эти глаза. Аня что-то говорила ему, но он не слышал, находясь в полусонном-полупьяном состоянии. Не важно. Она тоже не скажет ничего главного, когда вокруг столько людей.
А пока — просто слышать ее голос, дающий такое мощное успокоение. Хотелось вдохнуть этот голос, чтобы каждый звук проник в него как можно глубже. А если этого голоса не будет, если он пропадет, то тогда и дышать будет нечем…
Как можно жить, зная, что она — где-то с другим, с кем-то, кто будет так же смотреть ей в глаза, кому дозволено будет прикасаться к ней, слышать этот единственно любимый голос…
И Антон снова всхлипнул и заплакал. Теперь уже навзрыд. Слезы сами лились из него, и как ни пытался он их сдержать, они текли и текли по лицу. Странно, думал Антон в наркотической полудреме, как же это так получается: глаз у человека всего пара, а слезы, говорят, текут в три ручья…
— Антон, — протяжно звал его голос Ани. — Ты чего? Успокойся, я уже закончила. Так хорошо себя вел… Ты просто молодец…
А Антон все плакал и плакал. Он и сам не мог этого объяснить. Не то чтобы себя жалко — нет, просто вновь представил ее вместе с другим. Он не смог ничего сказать Ане в ответ, только смущенно отвернулся, все еще продолжая всхлипывать.
— Пусть, это помогает, — сказала Аня кому-то, а рука ее нежно погладила его по голове, поправляя упавшую прядь волос. — Легче становится.
От этого жеста ему захотелось прижаться к ней, как когда-то к маме, уткнуться ей лицом в шею. Но — смотрели люди. Как же сейчас Антон их ненавидел!
Аня наконец вышла. Медсестра посмотрела ей вслед и перевела подозрительный взгляд на заснувшего мальчика.
В коридоре Аня сразу увидела заплаканную растрепанную женщину, которая встревоженно встала, стоило открыться двери. Аня сразу догадалась, что это мать Антона.
Женщина метнулась к ней.
— Доктор, — начала было она, но почему-то запнулась, словно испугалась какой-то нелепой ошибки.
«Опять моя внешность меня подводит, — мысленно усмехнулась Аня. — Я слишком молодо выгляжу, люди полагают, что в таком возрасте нельзя быть врачом».
